На днях в Доме народного творчества Республики Ингушетия прошли лекция и мастер-класс по одной из самых интересных тем этнографии — ингушскому ковроделию. Встреча эта проводилась в рамках гранта Президента России «К ступеням будущей профессии», который был выигран Ассоциацией молодых предпринимателей Республики Ингушетия.
Для того чтобы своими глазами увидеть рукотворную красоту ингушских мастериц и мысленно очутиться в глубокой древности, сюда пришли настоящие ценители искусства ковроделия, а также историки, работники культуры и учащиеся старших и начальных классов общеобразовательных учреждений республики.
С лекцией об истории и разных видах ингушского ковроделия, орнаментах и значении войлока в культуре народа выступила доктор исторических наук, этнограф Зейнеп Дзарахова. В свою тематическую работу известный этнограф включила основные этапы развития ковроделия у ингушей: войлочное плетение с врезными и вкатанными орнаментами, ворсовое ткацкое ковроделие и появившаяся чуть позже ковровая вышивка петлями.
Открывая встречу, Зейнеп Магомет-Тагировна отметила, что ковроделие является древним искусством. И развито оно в старину было не только у нашего народа, но и у других национальностей Северного Кавказа. Хотя, справедливости ради, нужно отметить, что ингуши, как ни одна другая нация на Кавказе, придавала этому виду искусства пристальное внимание.
Как мы знаем, все виды ковроделия были связаны с овечьей шерстью. У ингушей хорошо было развито овцеводство, поэтому шерсти было много. Наличие в хозяйстве овец считалось делом благородным. От их количества создавалось мнение о благосостоянии семьи. Особенно ценилась тушинская порода овец, шерсть которых превосходила по своему качеству из-за того, что шерстинки имели трубчатую форму.
«Степень распространенности ворсового ковроткачества в разных селениях была различной, — отметила лектор в своем выступлении. — Школы ворсового ковроткачества функционировали в горах и на равнине. Рост его популярности возрос в последние десятилетия XIX в. и сохранялся до середины ХХ века. В 20-30-х годах еще сохранялось обучение девочек мастерами этом ремеслу».
Как следовало из лекции историка Дзараховой, более распространенным видом искусства являлось войлочное ковроделие. Войлок, то есть «ферт» — это сваленная овечья шерсть. В основном использовали шерсть осенней стрижки. От взрослых овец более качественнее считалась шерсть с области шеи, где она чище и длиннее. Шерсть раскладывали на солнце или у печки, так как подогретая шерсть становилась мягче. Затем расчёсывали чесалками. Для того чтобы шерсть становилась пушистой, мастерицы палками взбивали её и потряхивали. Причем над изготовлением войлока одновременно работали несколько женщин. Раскатывая в войлок, они скручивали его в трубу. У некоторых мастериц бывали специальные подвалы для того, чтобы катать шерсть. Готовый войлок вытягивали и приступали к изготовлению изделия. Необходимо отметить, что это была такая тяжелая и изнурительная работа, что у некоторых мастериц нередко случались различные механические травмы рук, вплоть до разрывов ткани кожи и гематом.
В последующем из войлока изготавливали ковры, различные изделия и одежду. Также войлок использовали в народной медицине. О подлинной народности искусства изготовления войлочных ковров у ингушей свидетельствует их тесная связь со многими народными обрядами и обычаями — свадьбами, похоронами, приемами гостей. И до сих пор в день свадьбы, перед вводом невестки в новый дом, у порога кладут «нув-ферт» (войлок с веником), как пожелание изобильной жизни. В честь новорождённого ребёнка дарили войлочные коврики с символическими рисунками. В день похорон, завернув в войлочный ковёр, выносили тело покойника.
В самые древние времена войлоки бывали однотонными. Со временем их стали орнаментировать, используя натуральные цвета шерсти — белый, серый, коричневый, черный. Позже войлоки стали красить в синий, зеленый, красный, оранжевый и желтый цвета. Орнаментированный войлочный ковер называли по разному: «хетта ферт» или «истинг». Кто-то считает, что название «истинг» звучит оттого что их дарили женщинам, а «хетта ферт» — мужчинам. Ученые не берутся оспаривать этот факт, но и не утверждают единогласно, что названия эти имеют именно такое начало. Но, как бы то ни было, история донесла до наших дней такую изумительную красоту, что хочется смотреть на это нескончаемо долго.
По орнаменту можно было определить, в какое время сделан «истинг» (мир или война, голод или сытые времена и т. д.) К примеру, солярный знак на коврах говорит о вечном движении, волны и зигзаги — о реках, точки — о засеянном поле. Симметричные рисунки — о том, что жизнь идет мирная. Асимметричные говорят о тревоге и войнах.
На коврах мы находим разные изображения, в том числе «древо жизни». Для ингушей это означает: нужно помнить свои корни и жить так, чтобы потомки гордились тобой. Широко распространенным орнаментом являлись бычьи, бараньи и оленьи рога.
У древних ингушей «буг1а» (бык) ассоциировался с луной, к тому же длительное время наши предки поклонялись луне, жили по лунному календарю, и сегодня, будучи мусульманами, исламские праздники отмечают по лунному календарю. Трепетное отношение к быку объяснялось и тем, что бык совершил революцию в производстве благ, он облегчил человеческий труд в земледелии, и это был прорыв. В священные праздники трёхгодовалого быка приносили в жертву и верили в исполнение желаний. В ингушском мифе «День быков», где речь идёт об устройстве мира, говорится: «Чтобы укрепить шатавшуюся Землю, Всевышним были созданы горы из камней. А земля и горы держатся на рогах быка». Известный ингушский ученый-этнограф Чах Ахриев отмечал в своих трудах, что во вторник ингуши не работали, называя его «днем быков». В этот день быков нельзя было запрягать.
Образ оленя в сознании древних ингушей тоже был связан с его небесной сущностью. Оленьи рога: на коврах — в орнаментах изделий, прикрепленные над дверями, крышами домов — являлись символами благоденствия. А бараньи рога на старинных рисунках говорят нам об изобилии. Их также использовали в качестве оберега.
«В целом все эти орнаменты в сочетании и переплетении с различными элементами, представляют для нас сегодня обобщенную картину информации, — говорит Зейнеп, — при этом одни и те же узоры в различных сочетаниях имеют разное значение».
В старину почти в каждом ингушском доме умели делать войлок, на создание которого уходил не один месяц. Но некоторые мастерицы все же выделялись из общей массы своим неповторимым художественным вкусом. Таких мастериц уважали и ценили.
Зейнеп Дзарахова рассказала собравшимся и о том, каким образом старинные «истинги» оказались в Турции и хранятся до сих пор в вайнахских семьях как самые дорогие реликвии и раритеты из прошлого.
«Редкие экземпляры войлочных орнаментированных ковров, которые изготавливались вручную в горных аулах и замках Ингушетии в древности, были увезены мухаджирами с собой в Турцию в ХIХ веке, когда они вынужденно покидали свою родину, — поведала историк. — Также нужно отметить, что живущие в Грузии кистины (так ингушей издревле называли в грузинских источниках) долго и бережно хранили семейные «истинги». При этом непременно помнили имя автора работы. Пользуясь случаем, хотела бы отметить один исторический факт: в годы депортации, даже под угрозой голодной смерти, ингуши никогда не расставались с такими родовыми реликвиями, как «истинги» и национальные серебряные украшения, а это были очень страшные годы. Но, несмотря на невыносимые условия жизни, ингуши стойко пережили участь спецпереселенцев и не променяли свою историю на повседневную потребительскую обыденность и сохранили её, передавая из поколения в поколение. Последним и очень ощутимым ударом для большей части национального богатства нашего народа пришелся на 1992 год, когда в результате трагедии в Пригородном районе у многих вынужденных переселенцев-ингушей пропало почти всё имущество, включая старинные ценности и украшения».
Читатели газеты «Ингушетия» знают Зейнеп Дзарахову не только как известного в республике историка и этнографа, но и как разнопланового публициста, печатающего свои труды в республиканских средствах массовой информации. Зейнеп Магомет-Тагировна, кроме науки, занимается ещё и прикладной этнографией, то есть не просто теоретически изучает это искусство, но и собственноручно изготавливает ковровые изделия разных размеров.
«Я очень трепетно отношусь к этому ремеслу, — говорит Зейнеп, — ведь это дело всей нашей нации».
З. Дзарахова рассказала, что из своей большой коллекции ей особенно дорог ковёр, который является копией оригинала, некогда увезенного в Турцию. Этот ковёр она воспроизвела по рисунку из книги «Истинг», которую ей подарил несколько лет назад Салман Ахриев, наш соотечественник, в настоящее время проживающий в Турции. Нужно отметить, что необычайной радостью стала для всех жителей нашей республики весть о том, что оригинал этого ковра Салман Ахриев привёз в республику и подарил Ингушскому музею изобразительных искусств, подчеркнув, что такой раритет должен находиться на своей исторической родине.
Изготовленные руками искусной мастерицы Зейнеп Дзараховой светлые войлочные коврики с яркими орнаментами уже стали популярными свадебными обрядностями. Для этнографа это, прежде всего, популяризация войлочного искусства и возвращение внимания населения к своим истокам.
«Эта работа — для души. Искусство вдохновляет, — говорит она».
Говоря о старых фотографиях, как о носителях информации из далекого прошлого, З. Дзарахова обратила внимание собравшихся на тот факт, что в них же, вместе с образами наших отцов и матерей, сохранились изображения ворсовых и войлочных ковров, которые изготавливались почти в каждой семье. Ковры являлись как материальной, так и духовной ценностью, и такое отношение было близко и понятно всем.
«Каждый из вас может найти фотографии с такими коврами в своих семейных архивах и вместе с мастерами воспроизвести их копию», — предложила она слушателям.
Аудитория, затаив дыхание, слушала лектора о древних мотивах ковров, и, заканчивая свою работу, Зейнеп Магомет-Тагировна выразила надежду, что такие культурные мероприятия станут отныне для нашей молодежи доброй традицией.
«Понимаете, любая лекция являет собой школу мыслей для всех её участников, а лекция на историческую тему — тем более, — отметила она. — Причем эта дискуссия должна представлять собой не просто образец правильного и интеллектуального мышления, но и стимулировать и направлять слушателей, делая их не свидетелями, а соучастниками исторического и научного поиска. Поэтому я очень рада, что за время работы в зале не почувствовала отсутствия обратной связи. А это очень важно для лектора».
Вторая часть встречи была посвящена мастер-классу, который провела заслуженный деятель культуры Республики Ингушетия Райшат Ахильгова. Старшеклассники увлеченно слушали мастера и делали первые шаги в искусстве, вырезая орнаменты, перекладывая их, вшивая в обозначенные линии. Напутствуя будущих мастериц Райшат отметила, что в этом деле нужна усидчивость, но ещё важнее — любовь к этому ремеслу, и только тогда всё задуманное воплотится в полотно.
Надо сказать, что ковроделием Райшат занимается более десяти лет, и за это время её руками изготовлено более двадцати работ. Ахильгова в числе передовых мастериц ковроделия принимала участие в различных республиканских и международных форумах и является лауреатом многих фестивалей и выставок. Ковры, созданные ею, хранятся в музеях и частных коллекциях ценителей искусства в республике и за рубежом.
А для младших школьников эта встреча стала настоящим праздником раскрасок. Увлечённо и с интересом они закрашивали страницы детской книжки-раскраски «Истинг. Ингушские войлочные ковры с орнаментами», выпущенной З. Дзараховой в рамках проекта «Ученые — детям». В ней автор доступным языком рассказывает детям о коврах, орнаментах и их содержании. При этом дизайн каждой страницы — как отдельное произведение искусства, вводит детей в тайну «коврового мира» ингушей.
Эта встреча с искусством, прошедшая в теплой и непринужденной атмосфере, дала возможность её участникам поближе познакомиться с уникальной историей ингушского ковроделия и явилась инициатором идеи открытия в Доме народного творчества Республики Ингушетия детских кружков по изготовлению войлочных ковров.