Хамзат Цуров — инвалид по зрению с рождения, почти глухой. Живёт вполне содержательной жизнью. Получил образование, работает, женат, учится в американской «Школе Хэдли», печатается в журнале Всероссийского общества слепых «Наша жизнь».
С рождения лишённый зрения, а потом и слуха, Хамзат продолжает бороться за достойную жизнь, стремится быть совершенным в силу своих возможностей, считает, что полнее следует использовать то, что заложено в нас природой, не отвлекаясь на глупую суету и эфемерные соблазны. Он всего в этой жизни достиг сам, своим умом. Вполне самодостаточный. Больше всего не любит слепой жалости к себе, и к людям с различными физическими недугами. Другое дело соучастие, понимание того, что они такие же, как все, и лишь нуждаются в дополнительных потребностях, чтобы как можно меньше было у них ограниченных возможностей.
Я слышала о Хамзате Цурове ещё лет 20 назад, когда в моём доме поселились беженцы из Грозного. Они рассказывали об удивительно добром, открытом юноше из горного селения Джейрах, который учился в школе для слепых и часто приходил к ним в гости. Хамзат был на редкость общительным, легко распознавал знакомых по голосу, прекрасно играл на музыкальных инструментах и читал на память «Евгения Онегина».
Позже, от своей знакомой Зои Харсиевой я узнала, что он успешно кончил московскую школу, владеет английским языком, живёт в Астрахани, вместе со своей супругой и удачно интегрировался в обществе. Мне стало любопытно узнать о его дальнейшей судьбе.
Учитывая, что Хамзат прекрасно владеет компьютером, нам удалось свободно пообщаться с ним по электронной почте. С первых же строк я оценила интеллигентность человека, прекрасно владеющего литературным слогом. Сразу же оговорюсь, Хамзат не любит публичности, крайне не хотел привлекать к себе внимание окружающих, и потому изначально отказал мне в интервью. Однако уступил моей настойчивости, и согласился. Открою так же своим читателям, что перебросившись несколькими сообщениями с моим новым знакомым, я не увидела перед собой инвалида, хотя крайне не люблю употреблять это слово. Это очень интересный собеседник, вполне интегрированный в обществе человек, образованный и рассудительный, глубоко интеллигентный, обладающий большой внутренней культурой, утончённый и открытый. Таких сейчас мало. Я добавлю ещё, что пишу «не ради славы» моего героя, ему это ни пользы, ни удовольствия не доставит, и в этом я убедилась. Пишу для тех, кому сегодня нужен маяк, кто заплутал в перипетиях жизни, кто опустил руки, кто требует к себе сострадания и не предпринимает никаких шагов сам, чтобы стремиться к совершенству.
«Мой жизненный опыт, можно сказать, специфический. У многих людей с нарушениями зрения и слуха происходит нечто более или менее аналогичное. А моё отличие от большинства собратьев по несчастью лишь в том, что я немного одарён от природы, и это мне здорово помогает. Ваша идея написать обо мне большого энтузиазма у меня не вызывает, уж не прогневайтесь, как говаривал милейший Иван Грозный. А если быть ещё откровеннее, то я просто не хочу привлекать к себе внимания. Всё, чего я достиг, объясняется лишь стремлением к саморазвитию. Можно всё потерять, кроме человеческого достоинства и морального права на самоуважение, и продолжать жить. Но если потеряешь это, — тогда жить не стоит вообще. Что касается Вашей просьбы... Ну, как говорится, «чего хочет женщина — того хочет Бог».
Хамзат Цуров родился в 1956 году в высокогорном селении Джейрах. Ну что можно было дать в тех условиях мальчику, который родился слепым? Разве что самые элементарные вещи: одеть, обуть, накормить. Родители перебивались с трудом, чтобы поднять на ноги большую семью, где, помимо него, было ещё 4 сына и 4 дочери. Настоящим спасением считает он приезд к ним в гости родственника Абдуллы Цурова, который проникся сочувствием к мальчику и убедил родных отдать ребенка в специализированную школу-интернат для слепых детей в Грозном. Тёплым словом вспоминает он друга отца — чеченца Абу-язида, который один из немногих старался приобщить мальчика к людям, внушить и ему и другим, что он такой же, как и все.
В первое время в школе Хамзату было очень одиноко, это было связано с незнанием языка, с отрывом от привычного образа жизни, но потом всё улеглось. Знания ему давались легко. Он был способным учеником. Овладел и несколькими музыкальными инструментами — играл на баяне, гитаре, фортепьяно, любил петь, виртуозно обыгрывал в шахматы своих знакомых. Но это были всего лишь увлечения, больше всего Хамзат любил читать, он увлекался наукой и стремился к самосовершенствованию.
А тем временем, к нему медленно подползала другая беда. Хамзат день ото дня стал терять слух.
«Я с детства принял для себя базовый жизненный принцип: не жизнь надо пытаться приспособить к своим нуждам, а самому приспосабливаться. Терять слух я начал еще в подростковом возрасте, но очень медленно, что позволяло мне приноравливаться к переменам. Но когда я уже не мог ни общаться свободно, ни слушать радио или музыку, то понял: если оставлю все, как есть, меня ожидает неминуемая деградация».
Тогда он решил не ограничиваться только чтением, а попробовать печататься самому. Вскоре он стал одним из трёх лучших незрячих авторов за последние пять лет в журнале Всероссийского общества слепых «Наша жизнь». Попутно работал ещё и на предприятии астраханского общества слепых «Дельта». Работа давала дополнительные средства, помимо пенсии по инвалидности, что позволило семье Цуровых (к тому времени Хамзат уже был женат на Любе Рязановой, тоже незрячей, с которой познакомился в библиотеке) накопить средства для приобретения компьютера с брайлевским дисплеем — весьма дорогостоящим устройством, позволяющим руками читать информацию с экрана монитора. Он освоил его самостоятельно, причём, руководство по эксплуатации брайлевского дисплея и программа были на английском языке. Выход к глобальным информационным ресурсам не только удовлетворял потребности в получении информации, но и доступ к книгам, к хорошей литературе.
«Моих скромных познаний в английском языке, полученных за два года учебы в московской школе, оказалось достаточно, чтобы в 2004-м году я мог поступить в американскую «Школу Хэдли», и изучать программу пожизненного образования для взрослых».
«Школа-Хядли» — эта школа дистанционного образования, обслуживающая незрячих и слабовидящих Америки и по всему миру, где больше десяти тысяч студентов из более чем ста стран. У них четыре основные программы: программа средней школы, и профессиональное обучение для американцев; и программа пожизненного образования для взрослых и семейное образование для всех желающих«.
Хамзат окончил с высшей оценкой более 20 курсов, в том числе курс «Личностная Психология», «Английский брайль третьего уровня», «Самоуважение и приспособление к жизни в условиях слепоты», «Технологии доступа к компьютеру» и т. д.
«Если инвалид, к примеру, такой как я, уверяет, будто живет наполненной жизнью, то он либо глуп, либо лицемер, — признается Хамзат. — Тем не менее, стремиться к более содержательной жизни мы, безусловно, можем и даже должны. Каждый человек, независимо от того, инвалид он или нет, должен осознавать себя, прежде всего, человеком, и я благодарен судьбе хотя бы за то, что она пока еще не лишила меня ни возможности, ни желания стремиться к этому».
От себя добавлю, что писала эти строки, не переставая восхищаться его достоинством, крайне интеллигентной сдержанностью, его неимоверным стремлением к совершенству, его ценностными установками и природной скромностью. Он категорически не принимал никаких форм превосходства в свой адрес, но не сказать об этом я тоже не могла, хотя бы в пример тем, кто жалуется по любому поводу на жизнь, кто опускает руки перед небольшими испытаниями судьбы, кто считает обречённым себя на существование, родившись с недугом по воле Всевышнего.
«Я не разделяю и очень не люблю модных спекуляций в отношении того, что будто бы отсутствие зрения можно компенсировать за счёт развития других чувств и интеллекта: нельзя его компенсировать никак и ничем. Однако, правда и то, что жить достаточно независимо, интересно, полезно и приятно можно и без зрения, и вам нужно лишь понять это и активнее задействовать свои альтернативные ресурсы».