Народный депутат

К 80-летию политика и общественного деятеля Мусы Дарсигова

Муса Дарсигов — известный общественный деятель, один из лидеров ингушского национального движения, народный депутат СССР (1989-1992 гг.), стоявший у истоков создания закона о репрессированных народах и образовании ингушской государственности.

С высокой кремлёвской трибуны слова простого труженика, «человека от сохи», как называл его руководитель советского государства Михаил Горбачёв, звучали особенно проникновенно и впечатляюще. Депутаты слушали боль и чаяния ингушского народа, рупором которого на тот период стал голос Мусы, с пониманием и сочувствием. Это хорошо видно по старым кадрам, которые можно легко найти в Интернете.

Родился Муса Юсупович Дарсигов в селении Базоркино Чечено-Ингушской АССР (ныне село Чермен Северной Осетии). Он рано познал тяготы лишения родины, потом и родителей, детство его прошло в детском доме, где и сформировался его стойкий характер, в который уже генетически был вложен код настоящего мужчины, в полном смысле этого слова.

В конце 50-х годов, после хрущёвской оттепели, Муса Дарсигов, вместе с первыми переселенцами вернулся на Кавказ. Он был передовиком сельскохозяйственного производства, которому отдал 45 лет трудовой жизни. Кем только ему ни приходилось работать: и шофёром, и механиком, и на тракторе, да и с лопатой в руках — в каждодневной колхозной рутине.

«Особую популярность и известность он получил, когда работал бригадиром в большом откормочном хозяйстве. Он имел большие успехи в этой области и стал известен как животновод с высокими привесами во всём Союзе», — говорят о нём бывшие коллеги.

Трудовые успехи передовика сельского хозяйства были отмечены высокими правительственными наградами, включая два ордена Красного Знамени, орден «Знак Почета» и орден Трудовой Славы.

В 1989 году Муса Дарсигов был избран депутатом СССР по Назрановскому национально-территориальному округу № 674 Чечено-Ингушской АССР.

— Не всё было сделано, как хотелось, — вспоминает Сергей Шаболдаев, народный депутат РСФСР, — но Муса сумел сделать очень многое. При его активном участии Верховный Совет СССР принял один из самых гуманных законов о реабилитации репрессированных народов.

Над выходом в свет этого уникального по исторической значимости документа трудились многие люди, но важную роль в этом движении сыграл Муса Юсупович Дарсигов, как, впрочем, и в проведении референдума об образовании ингушской государственности.

Так считают все, кто знал его лично, и кто находился с ним рядом в те самые ответственные минуты в Кремле и на родине, и кто помнит горячие выступления ингушского депутата с высокой трибуны, проникнутые болью и страданиями за судьбу не только ингушского народа, но и всех депортированных народов в годы сталинского режима.

Напомним, что жертвами депортации стали 14 народов целиком и 48 частично, в общей сложности три с половиной миллиона человек. Учитывая исключительно важное значение этой проблемы, председатель Верховного Совета СССР Михаил Горбачев писал в своём обращении к депутатам: «Законодательная реабилитация репрессированных народов будет иметь важное значение для укрепления национального достоинства каждой нации, восстановления исторической правды и оздоровления общественной морали». А известный политический деятель, академик Андрей Сахаров в день принятия декларации в своём выступлении отметил, что самое главное, это обеспечить право на беспрепятственное возвращение народов и восстановление тех государственных форм, которые у них были.

К 80-летию видного политического деятеля редакция газеты уже публиковала полный текст письма, полученного от Михаила Горбачёва в адрес ингушского народа, которое мы частично приведём здесь:

«Дорогие друзья! 1 июля 2018 года исполнилось бы 80 лет со дня рождения верного сына ингушского народа Мусы Юсуповича Дарсигова. Он не дожил, к сожалению, до этой юбилейной даты. Но он вошел в историю Советского Союза и России как один из инициаторов принятия высшей законодательной властью страны двух важнейших политических законов: «О реабилитации репрессированных народов» и «Об образовании Ингушской республики в составе РФ». Благодаря его непосредственным усилиям, настойчивости и патриотизму была воплощена в жизнь давняя мечта ингушей о восстановлении их собственной государственности.

Я не раз встречался и разговаривал с Мусой Юсуповичем. Вспоминаю, как он передал мне лично обращение 60-ти тысяч ингушских избирателей с просьбой восстановить в составе РСФСР Автономную Ингушскую республику. Я видел, как он вкладывал в решение этого важнейшего вопроса свою неутомимую энергию и твердый характер молодого общественно-политического деятеля.

Благодаря его усилиям и терпению удалось найти и увековечить 72 имени чеченцев и ингушей — защитников Брестской крепости. Где бы ни работал Муса Дарсигов, какой бы деятельностью ни занимался, он всюду полностью отдавал себя людям».

Из дневника Мусы Дарсигова:

«С первых дней в новой должности передо мной стояла цель донести до руководства СССР боль ингушского народа. Мне лично был передан писателем Идрисом Базоркиным запрос на имя Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Сергеевича Горбачева, чтобы я зачитал на съезде народных депутатов и вручил лично М. С. Горбачеву, что я и сделал перед всем миром, как только мне предоставили трибуну съезда... При нашей первой встрече с Базоркиным, после моего выступления на съезде, Идрис Муртузович мне сказал, что не напрасно прожил я на этом свете, и крепко обнял меня. Этот документ был первым при создании нашей республики».

«Мы всё же добились встречи с Горбачёвым. Я буквально «поймал» его, выходящего из зала, и обратился к нему с просьбой о личной встрече, чем вызвал его гнев. Тут от бессилия и клокочущей внутри боли на моих глазах выступили слёзы. Он увидел это и в тот же день, ближе к вечеру, передал через Шахрая, что готов принять нас на 20 минут (а встреча продлилась два часа). Со мной был Иса Кодзоев. Разговор у нас не клеился с самого начала. Беседа началась с возмущения Михаила Сергеевича, что я слишком настойчив. Когда я отказался присесть, Горбачев мне сделал замечание. Я ответил, что если присяду, то забуду о самом главном, для чего я сюда пришел, и только потом мне Горбачев сказал: «Говори». И я в ответ ему сказал: «Вот это уже, Михаил Сергеевич, мужской разговор. Я пришел к вам просить не за один ингушский народ, а за все депортированные народы Советского Союза. Там же присутствовал и председатель Верховного Совета СССР Лукьянов. Михаил Сергеевич слушал внимательно, проникновенно вникал в каждое сказанное слово. Эта встреча положила начало процессу восстановления прав депортированных народов, потому что прямо из кабинета Михаил Сергеевич дал указание председателю КГБ СССР Крючкову и председателю Совета национальностей ВС СССР Нишанову о принятии декларации. 14 ноября 1989 года на сессии ВС СССР был принят этот жизненно важный документ».

Люди старшего поколения хорошо помнят, как Муса Дарсигов не просто выступал: он буквально выворачивал свою боль наизнанку, говорил, как оголённый нерв, надрывно, доходчиво и искренне. Он был свободен, потому как за ним стояла правда, испытанная временем, избитая и изнеможённая, правда его многотысячного народа, с большими надеждами взирающего на него и жадно впитывающего каждое сказанное им слово.

Это были времена, которые забыть очевидцы не могут, а современники не смогут до конца понять и осознать. Каждое выступление на трибуне стоило Мусе Юсуповичу здоровья, дважды он получил инфаркт. А однажды буквально сбежал из больницы и прямиком отправился во Дворец съездов, услышав по телевидению, что депутаты, которые выступали по проблеме репрессированных народов, говорили об этом как-то вяло, не так, как хотелось бы Мусе Юсуповичу, как следовало бы отстаивать попранные права народов. С болью и надрывом, с большим волнением звучал его призывный голос в этот день:

— Я прошу вас, уважаемые народные депутаты, поддержать не то, чтобы мою проблему, а месхетинскую, немецкую... В этом зале нет никого, кто не пострадал в годы репрессий... Михаил Сергеевич, вас люди уважают. Надо при выступлении об этом вопросе говорить, а вы об этом никогда не говорите или говорите редко! Я прошу вас, извините меня, конечно (обращаясь к залу), но прошу вас, поддержите, поддержите репрессированные народы, чтобы этот вопрос решился раз и навсегда!

Речь его пусть была и не отточенной, пусть и не изящной, как у златоуста, но говорил он истово, все видели, что это крик души. И этот крик был услышан коллегами: за декларацию проголосовали абсолютным большинством.

«Я чувствовал большую нагрузку и ответственность за весь народ. Когда я оказался в своей должности, понял, насколько тяжело пробивать любой вопрос через кремлевские стены, а что уж говорить о восстановлении попранных прав народа, — говорил позже своим друзьям Муса Юсупович. — Но ко мне люди всё же поворачивались, прислушивались».

Приведём ещё несколько высказываний от знакомых, коллег и общественных деятелей, лично знакомых с Мусой Дарсиговым.

«Люди с высоким образованием часто говорят штампами, а Муса Юсупович, хоть он и не имел высшего образования, но его слова были искренними, они шли от его щедрой души, они вдохновляли людей», — вспоминает Аскар Акаев, бывший президент Киргизской Республики.

«Он располагал к себе одним только видом, с первых же слов, — делится впечатлениями Сергей Шаболдаев, народный депутат РСФСР 1991 года. — Он обладал невероятной доброжелательностью, сопряжённой с чувством большого достоинства. Никогда ни перед кем не раболепствовал, был незаурядной личностью, спокойным и серьёзным человеком».

«Любил людей. Страшно переживал за судьбу народа. Звонил по несколько раз на дню. Я считаю, что он сыграл большую роль в жизни и ингушского народа и репрессированных народов», — говорит о нём Руслан Хасбулатов, бывший в те годы председателем Верховного Совета СССР.

«Настоящий был вайнах!» — так отзывался о Мусе Дарсигове Саламбек Хаджиев, народный депутат 1991 года от Чечено-Ингушетии.

«Он представлял элиту тогдашнего союзного государства» (Сергей Станкевич, политик, историк).

«Добраться до микрофона была большая проблема, а Муса же вклинивался с вопросом по процедуре и опять вставлял в обсуждение свою проблему. Когда он брал в руки микрофон, Анатолия Лукьянова передёргивало», — вспоминает с юмором народный депутат СССР Прокопий Осипов.

«Я его воспринимал как образец кавказского мудреца. В меру выдержанный, умел слушать, всегда позиционировал себя с достоинством, очень аргументированно объяснял свою позицию и старался найти диалог со всеми. Это дар, талант дипломата — создавать атмосферу взаимопонимания и развивать способность к диалогу. К нему прислушивались и депутаты, и в том числе — Горбачёв, Лукьянов, да и весь съезд, а там было много выдающихся государственных деятелей» (Геннадий Бурбулис, советский и российский государственный деятель).

«Если сказать одним словом — то это был действительно народный депутат» (Иса Костоев, российский политический и общественный деятель).

P. S. Сегодня, 30 июня, в 14:00 в Центре культурного развития г. Магас, по улице Кулиева, состоится презентация фильма «Основатель», посвященная 80-летию народного депутата СССР, члена Верховного Совета СССР Мусы Юсуповича Дарсигова.