Каждому из нас доводилось убеждаться в том, что поступки действительно красноречивее слов. В поступках проявляется истинный характер человека, его моральный капитал. Поэтому и этот рассказ о замечательном докторе, профессионале своего дела, просто отзывчивом и богобоязненном человеке Гирихане Чемурзиеве хочется начать с описания случая, свидетелем которого, можно сказать, стал лично.
Этот трагический инцидент произошел на одной из хлебопекарен Сунжи. Как вы возможно знаете, для того чтобы к завтраку у нас на столе оказался свежий и ароматный хлеб, подобные предприятия работают круглые сутки, в том числе и ночью. Беда как раз и случилось за полночь. Фатальное стечение обстоятельств привело к тому, что рука одной из работниц угодила в воронку тестоделителя. Чтобы вы могли себе представить, что это за агрегат, предлагаю вспомнить устройство мясорубки. Все то же самое, только в конце механизма отсутствует решетка. Вал делит тесто на определенного размера порции, которые затем укладываются в формы. Механизм успели остановить лишь тогда, когда рука бедной женщины по самое плечо ушла в так называемую рабочую камеру. Конечность в буквальном смысле слова была перемолота: бесчисленные переломы и разрывы тканей. Я понимаю, что людям с развитым воображением, от моего рассказа может стать дурно. Все эти подробности я привожу лишь с целью показать, насколько безнадежной выглядела ситуация, в том числе и с медицинской точки зрения.
Увидев эту картину, местные хирурги развели руками и предложили ампутацию. И если взяться «сшить» мышцы и сухожилия, а также кое-как разобраться с костями — можно было еще решиться, то совсем иначе выглядела перспектива самостоятельно справиться с проблемой разорванных кровеносных сосудов. Восстанавливать «русла жизни» — работа тонкая, сложная и редко кому из специалистов по-настоящему подвластна. Перед одинокой, многодетной матерью, зарабатывавшей на жизнь работой с ночными сменами, замаячила перспектива остаться без руки. Тем не менее, стремясь использовать даже малейший шанс помочь пострадавшей, кто-то из присутствующих решился напрямую позвонить известному в Ингушетии сосудистому хирургу Гирихану Чемурзиеву.
И вот в том, что произошло дальше, много показательного. Гирихан взял трубку. Заметьте, на дворе третий час ночи. Даже я, который точно знает, что в такой поздний час меня вряд ли кто побеспокоит, перевожу телефон перед сном на беззвучный режим. Гирихан не раздумывая изъявил готовность помочь. Очевидцы говорят, что с ответом он не мешкал даже секунду. Он, единственное, сослался на отсутствие личного транспорта и необходимость его забрать из дома в Назрани.
Операция по спасению руки женщины длилась три с половиной часа. Невероятно, но конечность удалось сохранить. Конечно, она не будет обладать такой же дееспособностью как прежде, но в любом случае это лучше чем искусственный протез.
— Я, честно говоря, и сам не верил, что руку удаться спасти, настолько плачевной там была ситуация. Но в таких случаях я предпочитаю использовать любой шанс помочь больному, каким бы ничтожным он ни казался. Ведь даже если допустить, что исход операции будет неудовлетворительным и вмешательство хирурга не принесет пациенту желаемого облегчения и его состояние останется прежним, не лучше ли рискнуть и жить с сознанием того, что ты сделал все от себя зависящее, — размышляет Гирихан.
Слово «риск», которым определяет свои профессиональные решения и действия доктор Чемурзиев, в данном контексте кажется немного неуместным. Рискуют на ставках мажоры в казино. Врач, использующий последний, кажущийся призрачным шанс помочь страждущему, принимает решения, сложность и ответственность которых способен осознать лишь такой же профессионал, как он сам. Ведь на кону этой игры самое ценное человеческое достояние — его здоровье, его жизнь.
Гирихан Чемурзиев, как врач, продолжатель славных семейных традиций. Его отец, Муса Чемурзиев, известный в республике врач-реаниматолог. Еще учась в школе, Гирихан не понаслышке знал, что такое тяжелые будни врача. На операцию могли позвать в самый поздний ночной час, в выходной. Доктор, особенно талантливый, востребованный, в каком-то смысле не принадлежит сам себе. Врач подчиняется профессиональному долгу, а он порой злоупотребляет своим авторитетом. Поэтому и реакция Мусы Чемурзиева на заявление сына о том, что он подал документы в медицинский вуз, была бурной и негативной. Ему просто стало жалко сына. Он-то уж знал, какой это нелегкий и порой неблагодарный труд. Тем не менее, финалом гневной отповеди от отца стали слова, основной посыл которых можно сформулировать известной присказкой: «Взялся за гуж — не говори, что не дюж!» Муса Ахмедович потребовал от сына неустанного труда над собой, заботы о собственном честном имени и готовности служить людям, как у нас говорят, не различая дня и ночи.
Гирихан говорит, что еще на первом курсе Ставропольской медицинской академии принял твердое решение стать именно сосудистым хирургом.
— У меня тремя курсами выше в том же вузе учился двоюродный брат. Когда я его спрашивал, какую он хочет по окончании академии выбрать специализацию, он всегда отвечал, там видно будет. Мое же решение было непоколебимым еще тогда. В итоге и Руслан выбрал сосудистую хирургию и является сейчас одним из наиболее видных представителей этой медицинской отрасли у себя на Ставрополье. За его плечами большое число уникальных операций на сердце и сосудах, которые впервые в этом регионе были проведены именно им.
Стать сосудистым хирургом Гирихан решил после интервью руководителя Бакулевского центра, академика РАН, талантливейшего Лео Бокериа, увиденного им на одном из центральных телеканалов.
— Я как-то после этого интервью с особой силой заинтересовался этой темой — сосудистой хирургией. Представил себе, какая это тонкая и ювелирная работа, и понял, что очень сильно хочу ее освоить. Во многом даже мое желание связать жизнь с медициной было продиктовано моими исследовательскими наклонностями. Мне виделось это невероятно увлекательным изучать механизмы жизни человеческого организма. И чем больше я узнаю о них, тем лучше осознаю их сложность и восторгаюсь талантом их создателя — Всемогущего Аллаха.
В разговоре с Гириханом с его уст не раз слетала фраза, «если бы я знал, что это так сложно и на это придется потратить столько времени и интеллектуальных затрат, возможно, я бы и не пошел в медицину». Ведь после вуза была годичная интернатура, двухгодичная ординатура и три года работы над диссертацией в Бакулевском центре. Эти его слова почему-то еще яснее помогли понять, насколько мудро все устроено Аллахом в этой жизни. Хорошо, что нам неведомо наше будущее. Сложности предстоящего пути могут обескуражить любого человека, заставить отказать от смелых и высоких целей. Это же ведь так естественно для человека — беречь себя. В случае с Гириханом это значило бы, что Ингушетия не получила бы еще одного талантливого и так необходимого специалиста-врача.
Вспоминая о сложностях, преграждавших путь к мечте, Гирихан с особой теплотой вспоминает тех, кто помогал их преодолевать, и с разочарованием (это чувство пришло на смену недоумению и горечи) о тех, кто не захотел пошевелить ради этого даже пальцем.
— Отучившись шесть лет в Ставрополе, в 2003 году я вернулся домой в республику. На тот момент еще самой специализации такой, как сосудистый хирург, еще не существовало. Для допуска к операциям на сердце требовалось для начала приобрести знания по общей хирургии. Рассмотрением заявок на прохождение интернатуры в то время занималась специальная комиссия при Минздраве. Ее возглавлял лично сам министр. А тогда им был Борис Комурзоев. Никогда не забуду, как сильно он меня тогда поддержал. Узнав, чей я сын, он сказал: «Гирихан — потомственный доктор. Мы обязательно должны помочь ему стать хорошим врачом. И таким он обязательно будет, я не сомневаюсь. На хирургию есть два направления: Москва и Ростов. Город выбирай сам». И все это абсолютно бескорыстно. Я выбрал Ростов. Почему? Меня предупредили, что в Москве в ординатуре бывает много «блатных» студентов — детей больших чиновников, потомков известных медицинских светил. Потому работать, что называется руками, в объеме, необходимом для обретения хорошего навыка, не дадут. Внимание будет доставаться им — «своим». Другое дело периферия. Я и выбрал тогда Ростов и не пожалел. Меня научили самостоятельно делать операции на аппендицит, грыжи всякие, острые процессы на желудке и прочее. Это была хорошая школа. Проходила моя ординатура на базе 20-й клинической больницы Ростова-на-Дону.
В 2005 году он вновь вернулся в Назрань. Вышел на работу в ИРКБ. Молодого хирурга определили в приемное отделение.
— Я там проработал три месяца. Это был очень сложный участок. Сюда поступали самые разные больные. Попадались пьяные. Кто не пьяный, тот злой донельзя. Часто возникали конфликты. До драк доходило. По истечении трех месяцев я понял, что занимаюсь не совсем тем делом, о чем мечтал. Я пошел в Минздрав и поросился в аспирантуру по сердечно-сосудистой хирургии. Мне отказали. Сказали, что в таком специалисте республика не нуждается. Я был чрезвычайно обескуражен. Как не нужен? Этот вопрос повис в воздухе. У меня опустились руки. Воспрянуть духом мне снова помог Лео Антонович. То ли на второй день после этого случая, то ли через день я вновь вижу по телевизору репортаж о деятельности Бакулевского центра и его выдающемся руководителе Лео Бокерия. Он для меня как путеводная звезда получается (Гирихан благодушно улыбается). Я вновь воодушевился и решил поступать самостоятельно, без всяких протекций местного Минздрава.
Гирихан решил, и у него получилось. Он позвонил в Бакулевский центр и поинтересовался, могут ли они взять его в аспирантуру. «Пожалуйста, приезжайте, — прозвучало в ответ, — если сможете сдать вступительные экзамены, никаких проблем».
Не трудно догадаться, какие эмоции испытал мой герой, когда в составе экзаменационной комиссии увидел своего кумира — легендарного кардиохирурга, звезду отечественной медицины Лео Антоновича Бокерия. Он был ее председателем.
— Можешь себе такое представить, лично сам Бокерия принимает экзамен. Академик, светило медицинской науки! Я взял билет и стал готовиться отвечать на него. Там было два вопроса по общей хирургии и два по сосудистой. По общей я знал ответ на «пять», по сосудистой не знал даже на «два». А меня предупредили: принимаются только ответы на «пять». Все равно мне терять нечего, подумал я, и когда подошло время, направился к своим экзаменаторам. Немножко легче на душе стало, когда среди своих визави увидел человека с родной, можно сказать, фамилией. Одним из членов экзаменационной комиссии был наш земляк Гапур Мальсагов. В Национальном медицинском исследовательском центре сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева он занимает должность заместителя директора Института коронарной патологии и сосудистой хирургии.
Первым в беседу с экзаменуемым вступил именно он. «Земляк, значит, мой», — начал Гапур Уматгиреевич. Затем продолжил: «Ты чей будешь? У вас там, у Чемурзиевых, много врачей».
— Он и моего отца знал и дядек моих. У нас, как я говорил уже, чуть ли не в каждой семье по врачу, — рассказывает Гирихан. — Затем уже ко мне обратился сам Лео Антонович. Спросил, готов ли отвечать. Я честно признался, что готов отчасти. На что он с улыбкой сказал: «Ну, честность здесь приветствуется». Когда я начал отвечать на первый вопрос по общей хирургии, меня остановили. Лео Антоновича удовлетворили мои знания. Так же было со вторым. Обменявшись взглядами с коллегами, он произнес: «Человек приехал издалека, из Ингушетии. Надо его поддержать. Про Гуцериева слышал?» Я сказал, что слышал. «Наш спонсор...», — заключил он. Позже я узнал, что Микаил Сафарбекович действительно очень много помогает центру, и здесь это крайне ценят.
В 2009 году Гирихан Чемурзиев вернулся на родину кандидатом медицинских наук. Свои первые операции на сердце и сосуды он начал делать в Назрановской городской больнице. Здесь он проработал до 2014 года, пока в ИРКБ не открыли отделение сосудистой хирургии, которое он на этот момент и возглавляет.
— Мы любим покритиковать нашу региональную систему здравоохранения, но справедливости ради надо сказать, что по многим направлениям у нас наметился огромный прогресс. Я бы не смог на практике применять те знания, что я получил в той же Бакулевке, если бы нам тут не были созданы необходимые условия для проведения этих сложных операций. Итогом той ситуации с женщиной, у которой «перемололо» руку, лет пять-шесть назад другого вердикта, кроме как ампутация, и не могло прозвучать. Некоторые из тех операций, что мы проводим в нашем отделении, на выезде стоят огромных денег. 200-300 тысяч стоят некоторые высокотехнологичные вмешательства. Не у всех же в республике есть возможность платить такие деньги. А сейчас созданы условия, чтобы нашим людям не приходилось тратить такие суммы. Разве это не замечательно?!
Слава не испортила моего собеседника. Это подтверждают его коллеги и пациенты, которые спустя уже много лет после первого знакомства с начинающим хирургом Чемурзиевым по разным причинам вновь сталкиваются с ним. Измениться страшно и для самого Гирихана. Он говорит, что часто в своих дуа просит Аллаха укрепить его иман, человеколюбие, терпение, помочь не стать корыстным. Для него очень важно сохранить себя тем Гириханом, которого уважает он сам, любят окружающие, гордятся домочадцы.
Хотя про Гирихана еще долго можно будет говорить «молодой доктор», ему всего лишь 35 лет. Тем не менее, его профессиональный и житейский опыт дают ему право давать советы своим, ну хотя бы младшим, коллегам, которые только-только пришли в медицину. Я и попросил его ими поделиться.
— Совет мой один — любить свою профессию. Это замечательный труд, поистине благородный, как часто говорят. Под призывом любить свою профессию я понимаю ее всестороннее изучение, ответственное отношение к больному. Не стоит спешить смелыми заявками накрутить себе репутацию профи. Репутация сложится из рутинного, упорного труда во благо людей. Вот полюбите профессию именно таким образом, и она непременно полюбит вас и сделает своим фаворитом.