На сцене он всегда держался с особым достоинством. Высокий, стройный, с грациозной осанкой, в кавказской черкеске. В его резких движениях в быстром зажигательном ритме чувствовалась непередаваемая лёгкость. Он просто был рождён для танца.
Родом Магомед Увайсович Дидигов из селения Насыр-Корт Назрановского района Республики Ингушетия, но родился он в Казахстане 14 мая 1946 года, куда семья попала во время высылки. Это было тяжёлое время. Люди жили впроголодь. Через все испытания прошла и семья Дидиговых. Но спасло их то, что отец семейства Увайс Дидигов устроился работать на мясокомбинат. Его супруга Айшет Тотиевна Амагова часто вспоминала, как муж, рискуя свободой, приносил мясо с комбината и раздавал его своим братьям, родственникам и соседям. Он был очень щедрым и благородным человеком, для многих депортированных его помощь послужила спасением от неминуемого голода. Но суровые условия жизни и работы вскоре подкосили его здоровье. Он ушёл из жизни рано, оставив супругу с двумя малолетними детьми, старшим из которых был шестилетний Магомед, вторым — трёхгодовалый Юсуп, а третий сын, младший Юнус, ещё не родился.
После смерти отца семья Дидиговых переехала в город Алма-Ата. Там и климат был теплее, и жить было легче, да и получалось ближе к родственникам Айшет, которые неплохо устроились в Алма-Ате и готовы были оказать поддержку своей дочери. К тому же дети подрастали, надо было думать об их образовании, а в этом городе таких возможностей было больше.
Детство и юность Магомеда Дидигова
Магомед рано повзрослел, познав горечь испытаний, выпавших на долю его народа и семьи. Мама работала с утра до позднего вечера, а воспитанием младших братьев занимался он. Благо, дети у Айшет Дидиговой выросли воспитанными, с благородными качествами настоящих кавказских мужчин.
В школе Магомед учился прилежно, к тому же был самым что ни на есть общественником, принимал активное участие во всех школьных мероприятиях. Был, как говорится, душой компании, отчасти оттого, что умел зажигать, являя собою с раннего детства талант изысканного танцора. На сцену он впервые вышел в семилетнем возрасте. Это было во Дворце пионеров г. Алма-Аты.
Вскоре семья вернулась на родину, в селение Насыр-Корт. Мама Айшет с детьми переехала жить в г. Грозный, где брат предоставил ей для временного проживания свой дом. Она же устроилась на работу, чтобы получить жилплощадь. После десяти лет трудового стажа ей государство выделило трёхкомнатную квартиру в районе Черноречья г. Грозного. Она хоть жила и далеко от родственников мужа, никогда не порывала с ними связи. Часто ездила с детьми в Насыр-Корт, где компактно проживали Дидиговы, помогала с детьми собирать урожай с приусадебного участка, навещала в селении Бековичи Малгобекского района двоюродного дедушку Султана Дидигова. Сыновья любили гостить у своих двоюродных братьев, гордились своей родословной. Эти тёплые родственные отношения по сегодняшний день берегут и почитают потомки семьи Айшет Дидиговой.
С большой теплотой вспоминал Магомед Увайсович своих родственников, которые давали ему праведные наставления, и старших наставников, среди которых был дядя по матери Абдурахман Амагов — виртуозный танцор, исполнитель народных песен на национальном инструменте «дечиг-пондур». Именно он привил племяннику любовь к танцевальному искусству. Вспоминал и другого дядю — Зака Ахматханова, известного просветителя, который привёл Магомеда, ученика шестого класса, в ансамбль «Трудовые резервы» в г. Алма-Ате Казахской ССР.
Тепло вспоминал он и Якуба Дошлокоевича Мальсагова, директора школы г. Грозного, где учился. «Он был для меня не просто учителем, он учил меня премудростям жизни, — говорил он в одном их своих интервью газете „Ингушетия“. — Человек благородной души, умный и добрый, относился ко мне по-отечески. Где надо и за уши мог дёрнуть. Знания мне давались легко, но я был непоседливым, и мне многое сходило с рук, потому как танцевал и отстаивал честь школы на различных мероприятиях».
После окончания школы Магомед Увайсович решил выбрать что ни на есть мужскую профессию, с перспективой на будущее, престижную и многообещающую. Он поступил в Грозненский техникум, решил стать столяром-краснодеревщиком, делать мебель из дорогой древесины. Но судьба распорядилась иначе. Любовь к танцам в итоге привела его на большую сцену.
Началом его профессиональной танцевальной деятельности стал 1963 год
Магомеду Дидигову к тому времени было 15 лет. Но несмотря на юношеский возраст, он выглядел солидным и представительным молодым человеком. А когда перед серьёзной комиссией со всеми физическими данными он продемонстрировал свой неотразимый талант танцора, то его без всякого колебания приняли в Государственный ансамбль песни и танца ЧИАССР, а через пару лет он стал ведущим солистом ансамбля «Вайнах».
Но до этого была грузинская школа танца. Он прошел курс хореографического искусства у лучших мастеров сцены в Тбилисском хореографическом училище. Педагогов впечатляла манера его исполнения, подкупал и «образ гордого орла». Хореографы поставили с ним парный грузинский танец «Картули». Это был классический грузинский танец, и Магомед исполнил его на высоком уровне. Позже эту композицию он с успехом использовал в программе ансамбля «Вайнах».
Вернувшись в г. Грозный, Магомед Дидигов продолжил учёбу в культурно-просветительном училище. Здесь же он познакомился с красавицей Тамарой Абуязидовной Межиевой, настоящей горянкой с большими чёрными глазами и длинными косами. Многие мечтали покорить сердце юной девушки. Но только Магомеду Дидигову удалось растопить её чувства. Молодые приглянулись друг другу и вскоре поженились. Они вместе танцевали в ансамбле «Вайнах». От этого брака родились две очаровательные девочки, которые тоже пошли по стопам своих родителей, посвятили себя танцевальному искусству. В «Вайнахе» танцевали его дети и внуки. Один из них, сын старшей дочери Мадины и народного артиста России Дикалу Музакаева, танцует в Государственном академическом ансамбле народного танца имени Игоря Моисеева.
К сожалению, судьба распорядилась так, что счастливый брак молодых оказался недолгим. Однако Тамара Дидигова не только оставила фамилию мужа, но воспитанная в лучших традициях уважения и почитания семьи и родственных отношений продолжила жить, воспитывая своих дочерей с родственниками мужа, которые её очень любили и ценили. А Магомед оставался внимательным и заботливым отцом.
От второго брака с Ламарой Кавтарашвили у него родился сын Тимур, который выбрал для себя более приземлённую профессию экономиста. Он стал предпринимателем, но главное — уважаемым и почитаемым человеком в обществе, который тесно общается со своими сёстрами и до последнего дня был рядом со своим отцом.
Надо дополнить, что прекрасно танцевал и младший брат Магомеда — Юсуп Дидигов. Он полтора года учился у лучших хореографов Большого театра г. Москвы, будучи в составе группы из семи человек, отобранной членами московской комиссии в г. Грозном в 1962 году. Но потом он решил вернуться домой, хотя Магомед не одобрял его решение. Он отошёл от творческой деятельности, окончил сельскохозяйственный вуз, был предприимчивым человеком, в одно время возглавлял ингушское представительство в г. Сочи и более 30 лет занимается предпринимательской деятельностью.
Но вернёмся к профессиональной деятельности Магомеда Дидигова. Он с первого выхода на сцену был востребованным актёром и любимцем зрителей. Талантливый от природы, он привлекал внимание как простых жителей, любителей искусства так и настоящих профессионалов. Очень симпатизировал этому артисту министр культуры Чечено-Ингушетии Ваха Татаев. Был как-то случай, когда Магомед Дидигов опаздывал на концерт, а в зрительном зале в этот день присутствовал Ваха Татаев. Оказалось, что он попал в аварию, благо, не пострадал. Ведущий объяснил причину задержки и предложил начать концерт без него, но министр предпочёл дождаться актёра. В итоге они прождали его около получаса.
«Для меня танец — это своеобразное выражение души»
Магомед Дидигов был желанным актёром в государственных ансамблях всех северокавказских республик и республик Закавказья. По приглашению руководителей солидных коллективов он часто выезжал в командировки и делал постановки. Чтобы разнообразить поле своей деятельности, он немного поработал в Государственном академическом ансамбле танца Кабардино-Балкарской Республики «Кабардинка», в Северо-Осетинском государственном академическом ансамбле танца «Алан», где более пяти лет являлся ведущим солистом. «Мне было интересно познать стиль, характер танцев соседних народов, — говорил он. — А разница между танцами кавказских народов, безусловно, есть. Каждый танец имеет свой рисунок, каждый ансамбль — свой стиль, оригинальный костюм, свою самобытность».
Он не переставал повторять, что высокое искусство — это не только талант, это неимоверный труд, постоянная работа над ошибками. «Артист не должен думать, что зритель обязан его смотреть и слушать, — говорил он. — Надо сперва заинтересовать его, завладеть его вниманием талантом, самобытностью и неповторимостью, пропустить через себя, через свое сердце».
«Мы, представители старшего поколения, в большинстве своём выходцы из самодеятельных коллективов, прежде чем дойти до профессиональной сцены, много работали, — говорил он, — проливали сто потов. Это норма. Надо пройти селекцию, в полном смысле слова, чтобы пришло признание. А если не достиг успеха, если тебя не принял зритель, значит в «массовку», на второй план. Или трудись, годами оттачивай своё мастерство, чтобы дойти до сольной планки». Он говорил: «Солист — это картина, на которую надо смотреть, как на искусство, это эталон исполнительского мастерства».
Сам Магомед Дидигов оставался до конца ярким притягательным образом. На юбилейном вечере, посвященном его 60-летию, когда кто-то подшутил над тяжестью пройденных лет, Магомед словно орел, взметнулся со своего места и исполнил свой знаменитый горский танец.
Да, он был искренен, когда говорил, что «танец — это состояние души».
Магомед Дидигов — профессор кафедры хореографии и актёрского мастерства МГУКИ
После известных грозненских событий в Чеченской Республике Магомед Дидигов некоторое время работал в Казахстане, обучал проживающих там земляков национальным танцам и подарил им национальные сценические костюмы.
В 2000 году Магомед Дидигов, будучи профессором кафедры хореографии Московского государственного университета культуры и искусств, выпускником которого он был сам, курирует студию «Нахи», которая состояла из ребят, набранных в лагерях беженцев из Чеченской Республики. Художественным руководителем студии был народный артист РФ профессор Мималт Солцаев. Пять лет вели они своих студентов по лабиринтам театрального искусства. Будущие актёры побывали в многочисленных театрах столицы России, ознакомились с богатейшими традициями русского сценического искусства. Их обучали самые знаменитые, опытные режиссеры, актеры и драматурги.
Но не всё было гладко в жизни студийцев и их куратора Магомеда Дидигова. В годы политической нестабильности в стране и на фоне продолжающихся боевых действий в Чечне можно было легко, по национальному признаку, независимо от рода и места деятельности поплатиться свободой. Так случилось с Магомедом Дидиговым и его подопечными в одно весеннее утро 2003 года, когда к ним ворвались люди в камуфляжной форме, просто избили их и забрали в «обезьянник». По ложному обвинению был избит и задержан Магомед Дидигов, которому ещё и подбросили оружие. Лишь благодаря оперативному участию друга журналиста Руслана Караева, вмешательству Ахмата-хаджи Кадырова и генерала Асламбека Аслаханова удалось избежать больших неприятностей. Все они вышли на свободу и продолжили учёбу. Несмотря на это событие, для преподавателей московского университета Магомед Дидигов остался честным и порядочным человеком и одним из лучших педагогов хореографического искусства.
Журналисты столичной газеты Мария Журавлева и Геннадий Цепулин напишут потом: «Ребята студии «Нахи» очень красивые, музыкально одаренные, гордые люди! В них много пластики, природного таланта. Да и народ талантливый. Артистизм выплескивается наружу. Их темпераментные, зажигательные танцы вызывают ощущение жизнеутверждения и оптимизма». «Как бальзам на душу», — скажут студийцы.
Магомед Дидигов — истинный приверженец национальных традиций и обычаев
Это был человек высокой моральной культуры, которая вмещается у ингушей в ёмкое слово «эздел» — этикет. «Важно уважать друг друга, как нас учили наши предки», — говорил он. Для него были ценны такие понятия, как честь, благородство, уважение к старшим, почитание младших, ценность данному слову и тому подобное. Он очень переживал по поводу того, что многие обычаи и традиции уходят в прошлое, а многое уже безвозвратно потеряно. «Ушли из жизни понятия, а потом забылись слова, обозначающие их, — говорил он, — „ловзар“ (танец), „тхамада“ (ведущий), „нускала мотт бастийтар“ (буквально — развязывание языка невесте), „нускал хи т1е даккхар“ (вывод невесты к роднику) и т. д. — целая наука со своим тонкостями, которую мы обязаны знать и помнить. Нельзя допустить, чтобы национальная самобытность канула в Лету. Надо бороться за сохранение идентичности. На традициях воспитывать подрастающую молодежь. Только так мы сохраним в себе то, что называем этикетом культуры и взаимоотношений, основанных на сплоченности и взаимоподдержке — „г1улкх-эздел“. А танец — один из механизмов сохранения и передачи нрава народа, его обычаев и традиций последующим поколениям».
Он искренне радовался успехам созданного в родной республике Государственного ансамбля народного танца «Ингушетия». «Это истинные служители искусства, — говорил он. — Несмотря на сложные условия труда, танцевальный цех не скудеет. Напротив, находятся люди, готовые жертвовать всем, лишь бы заниматься своим любимым делом. И среди них почти нет околосценных деятелей, рублёвых и прислуживающих. Считаю, что Ингушетии нужно служить, а не прислуживать. Это наша общая обязанность и наш долг. Что касается перспектив танца, то они самые радужные. Слава Богу, что не перевелись у нас мастера высокого класса. Среди которых могу назвать Раю Евлоеву, Ахмеда Могушкова и многих других».
Магомед Дидигов переживал искренне по поводу того, что в последние десятилетия танцы народов Кавказа потеряли свою идентичность, переняли элементы друг у друга, стали однообразными, забыв о характере танца и его самобытности. «А тем временем, — говорил он, — танец — один из способов продемонстрировать национальный характер, межчеловеческие отношения, отношения между юношей и девушкой, потому как в народе не принято говорить открыто о чувствах. В каждом движении танца, в каждом взгляде заключены особые чувства, предугадать которые свойственно только представителям того народа, которому принадлежит этот танец».
Чтобы сохранить код народного хореографического искусства, Магомед Дидигов мечтал открыть школу танцев. «Молодые не умеют танцевать, — говорил он. — Что мы видим сегодня? Девушка танцует в стороне, а юноша выплясывает перед друзьями, тогда как на нём лежит ответственность за танец. Ведь он джигит, орел, вайнах! Но в том нет его вины. Он не знает всех тонкостей танца, его надо учить этому».
Одним из лучших исполнителей ингушского танца он называл Шахангирея Маскурова и его шаг, который ингуши считали одним из древних и называли «кура ког» (буквально — «гордая поступь»). Он говорил, что обязательно включит стиль «кура ког» в программу будущей школы танцев.
В начале девяностых Магомед всё же открыл свою школу в г. Грозном, чтобы привить культуру бытового танца всем желающим, которых оказалось больше, чем ожидали. Но война разрушила все планы...
О создании школы танцев он говорил часто, но реализовать идею в полном смысле так и не получилось. Просто не хватило времени, находились обстоятельства более значимые и неотложные дела, не зависящие от него.
Он остался верен своему городу до конца
Магомед Дидигов очень любил Грозный, так и остался ему преданным до конца своих дней. Он в числе первых вернулся в разрушенный город и радовался каждому восстановленному дому. «Для начала навёл порядок в своём общем дворе, — писала о нём журналист Умиша Идрисова, — организовал мальчишек для уборки территории, раздобыл саженцы и посадил их во дворе, дав каждому из них имя одного из участников „акции“, таким образом закрепляя за саженцами надёжный уход. Мудрый был человек, а в нашей благодарной памяти он остался одним из самых ярких исполнителей чеченского народного танца, впрочем, не только чеченского, но и всех кавказских народов».
Магомед Дидигов продолжал работать в сфере культуры Чеченской Республики до последнего дня. Здесь очень ценили его заслуги, его талант и способности руководителя. К любому делу Магомед Дидигов всегда подходил со всей ответственностью. Был дисциплинирован и требователен к себе и подопечным, уважал и ценил своего зрителя. Так было в годы его работы в ансамбле «Вайнах», «Алан», «Кабардинка», когда работал профессором в Московском государственном университете культуры и искусств, заместителем директора в Чечено-Ингушской государственной филармонии, руководителем эстрадными ансамблями «Седа», «Ичкерия», «Звезды Северного Кавказа», и в последние годы заместителем директора в Чеченском национальном драматическом театре имени Х. Нурадилова.
«Программа выступлений должна составляться заранее, — говорил он, — продумав репертуар, состав исполнителей, сценические костюмы, обозначив начало, развитие, кульминацию и финал концерта. Здесь не должно быть мелочей. Эта работа не терпит стихийности и подбора исполнителей „по блату“ и „рекомендациям“. Сцена этого не прощает, зритель увидит „белые нитки“, а в конечном итоге это приведет к безвкусице, к падению нравов. А главное — не надо забывать, кто эти зрители: строители, учителя, медики, газовики, энергетики и т. д. Это героические люди, и они заслужили, чтобы их развлекали без халтуры».
Магомед Дидигов — общественник и патриот своего народа
«Я знал Магомеда Дидигова как яркого исполнителя национального танца и солиста ансамбля „Вайнах“, — вспоминает Белан Чахкиев, известный строитель, — и по праву гордился, что он, такой титулованный артист был представителем моего народа. А после трагических событий в Пригородном районе осенью 1992 года узнал его как патриота и общественного деятеля, который с болью в сердце воспринял нашу общую трагедию. Он был активным участником штаба по оказанию помощи беженцам из Пригородного района, организованного в г. Грозном в Ингушском драмтеатре, директором которого был Иса Чахкиев. Руководил штабом Тамерлан Дидигов, известный государственный и общественный деятель, двоюродный брат Магомеда. Мы выполняли разного рода поручения. Тогда мне открылась другая сторона его личности — человечность и порядочность, умение сопереживать, желание помочь и поддержать, и полная самоотдача.
Мы стали часто общаться, ходили друг к другу в гости. Потом наши дороги разошлись, но связи мы не теряли. Запомнился „Голубой огонёк — 1992“, который снимался в художественной мастерской Мурада Полонкоева. Ведущими были Магомед Дидигов и Тамара Мальсагова. На вечере присутствовали все знаменитости: Бексултан Сейнароев, Муса Дзурабов, Салман Тангиев и многие другие. Магомед был живой, энергичный, очень представительный. Позже диск с записью этого „огонька“ я передал его супруге».
Репертуар творческой биографии Магомеда Дидигова не ограничивался одними танцами и постановками, он был многообразен. Помимо основной своей деятельности, он выступал советником-консультантом у известного кинорежиссера Андрея Кончаловского в художественном фильме «Дом дураков», который получил главный приз Венецианского кинофестиваля «Золотой лев», где снимались молодые актёры студии «Нахи», известные актёры Р. Наурбиев, И. Беков, М. Зурабов, С. Исламов и другие.
Кроме этого, Магомед Дидигов снимался в музыкальных и хореографических фильмах «Даймохк», «Танцует «Алан». Кстати, «Даймохк» был закуплен в 17 странах мира и пользовался огромным успехом.
В составе государственных ансамблей «Вайнах» и «Алан» Магомед Дидигов объездил почти весь мир, ему рукоплескали лучшие сцены Европы, Латинской Америки, Азии, Африки и Востока. Ему с честью присваивали одно звание за другим. Магомед Дидигов — народный артист Чечено-Ингушской АССР, заслуженный артист Кабардино-Балкарской АССР, народный артист Республики Ингушетия, заслуженный деятель искусств Республики Ингушетия. Награждён медалью «К 100-летию со дня рождения В. И. Ленина», медалью «За заслуги перед Чеченской Республикой» и званием «Ветеран труда».
Магомед Увайсович Дидигов, выдающийся деятель культуры, воплотивший в себе лучшие черты ингушского и чеченского народов, ушел из жизни 12 января 2019 года.
«Самое главное в жизни — это не потерять доверие людей, — говорил он своим детям. — С людьми надо жить в мире и согласии. Нельзя держать в себе обиду, злобу. Надо уметь отпускать, уметь прощать».