Если бы не строгость обычаев, возможно, имя героини этого очерка — старшего фельдшера станции скорой помощи г. п. Сунжа Тамары Мальсаговой читателю было бы больше известно, как имя известного прозаика или литературного критика. Именно об этом мечталось в годы юности.
С детства влюбленная в художественное слово, поборов природную скромность, пробовать свои собственные силы в прозе и поэзии Тамара начала в старших классах. И, видимо, у нее неплохо получалось, раз однажды, в канун выпускных экзаменов, отправив свои первые стихи и рассказы на адрес приемной комиссии одного из московских литинститутов, получила положительный ответ. Тамару пригласили на собеседование. Но...
На дворе были семидесятые годы прошлого века, она была дочерью уважаемого человека, фронтовика, прошедшего всю войну, о чести своих женщин в ту пору пеклись по-особому... Одним словом, идея дочери учиться в Москве, так далеко от дома, отцу пришлась не по душе. Ну, а кому придет в голову решение отца оспаривать. Оно всегда правильное! Что позже сама жизнь и подтвердила.
Мыслью поступить в медучилище заразила школьная подружка Хаджимурадова Зина. Жили они тогда в Грозном. Поначалу она восприняла эту идею в штыки, а затем под напором дружеской аргументации сдалась. Неожиданно для себя Тамара с легкостью выдержала вступительные испытания и стала учиться. Выбранный профиль в итоге так увлек, что сейчас без медицины своей жизни моя героиня просто не представляет.
Первым местом работы для выпускницы Грозненского медучилища 1978 года стала именно неотложка. Такой статус носила 1-ая горбольница Грозного. Больница скорой медицинской помощи помогла ясно осознать: нет труда благороднее, чем врачевание. Работа в «скорой» дает почувствовать это с собой остротой.
— Сюда обращаются в самых кризисных ситуациях. Когда беда уже постучалась в дверь, когда человек в растерянности, и его глаза, полные надежды на избавление от боли, обращены именно на тебя. Ты можешь облегчить страдания больного, если обладаешь необходимым запасом профессиональных знаний, а можешь дать этой надежде угаснуть. И каково же бывает воодушевление, если ты смог ему помочь!
В 1980 году Тамара Султановна переехала жить в Ленинград. Она вышла замуж. А ее избранник на тот момент жил и работал там.
— От меня никто не требовал, чтобы я работала. Я была предоставлена сама себе. Но, в итоге, я настояла на том, что хочу работать, так как боялась потерять навык. Да и вообще скучала по медицине. Так было и годы спустя, когда я на год оказалась в Иркутске. Работа в тамошних клиниках стала бесценным опытом. Меня каждый раз окружали очень квалифицированные врачи. Некоторые — с учеными степенями.
Пробыв в Ленинграде год с небольшим, Тамара вновь вернулась в Ингушетию.
— На мой опыт работы в Сунженской станции скорой помощи и позже в хирургическом отделении Сунженской ЦРБ пришлись самые трагические страницы современной истории республики, — говорит Тамара Султановна. — Это осетино-ингушский конфликт, война в Чечне.
Когда произошел вооруженный конфликт в Пригородном районе, поток беженцев через горы хлынул в Сунженский район. Замерзших, голодных, уже в массе своей больных ингушских беженцев в окрестностях Алкуна встречали, в том числе, и бригады скорой помощи Сунженской ЦРБ.
— Нам доводилось и на вертолетах перемещаться. Воздушным транспортом мы добрались непосредственно в Джейрахский район. Там в нескольких селах были организованы медпункты. В медицинской помощи очень важна оперативность. Если окажемся рядом с больным на час, на два раньше запланированного — это в разы повышает шансы на спасение человека. Вот нам и не приходило в голову отказываться от перелетов, хотя было боязно, конечно. К тому же опыта оказания помощи в таких неприспособленных, полевых условиях не было, все осваивали на ходу.
Память запечатлела о тех событиях самые разные образы. И они по большей части трагические.
— Не идет из головы один мальчуган, совсем кроха. Где-то ему было лет пять. И он был босиком (на глаза Тамары навернулись слезы), совершенно был босым. Можете себе представить: уже ноябрь, идет снег — и босой ребенок. Мы стали его отогревать, стянули с него мокрую одежду, пытаемся переодеть в сухое, а он нам, весь дрожа: «Тетя не надевай на меня чужие вещи. Мама будет недовольна!»
Но особое состояние души — суметь и из безумно тягостного вынести светлые мысли. И им тоже нашлось место.
— Война в Осетии, в Чечне — это, безусловно, трагические моменты в жизни республики, но, тем не менее, светлые чувства этот период тоже оставил. На фоне войны, хаоса, страданий по-особому начинаешь ценить человечность, доброту, самоотверженность людей. И мой народ показал себя тогда с самой лучшей стороны. Я восхищаюсь нашими людьми. Поэтому, если и слышу иногда вещи, которые огорчают, немного разочаровывают в соплеменниках, вспоминаю те годы и думаю, все идеально не бывает, главное — в больших, важных вещах мы сильны и благородны. Весь народ был проникнут идеей взаимопомощи. В нашей врачебной среде никому и в голову не приходило жаловаться на усталость, работали-то без выходных. Одно лишь вызывало сожаление: что людей было много, помочь хотелось всем, а сил не хватало...
Когда началась война в Чечне, прифронтовой Сунженский район стал основным плацдармом для оказания помощи чеченским беженцам и огромному числу раненых, которых везли и везли.
— Иной раз думалось, а куда делись ингушские больные? Практически все отделения были забиты пациентами из соседней республики. Всюду звучала чеченская речь. Дома та же ситуация. У меня небольшой такой домик был в райцентре, три комнаты. У меня жили несколько семей чеченских беженцев. В один день я насчитала 37 человек. Так много было недолго, недели три, но они были.
— И вновь мои коллеги были на высоте. Если те из них, что жили неподалёку, видели, что идет новое поступление раненых, они без лишних слов надевали халаты, становились рядом и молча начинали помогать дежурной бригаде медиков.
По возвращении из Иркутска на родину она рассчитывала, что вновь будет работать в неотложке. Но свободных вакансий в «скорой» не оказалось.
— Я немного расстроилась. Но что поделать? Главное — я дома, в среде родного коллектива. Мне предложили должность старшей медсестры отделения хирургии. Не думала, что так надолго там задержусь, но проработала достаточно долго. Лишь в 2009 году повезло вновь стать частью службы скорой медицинской помощи. И отсюда уже никуда, если на то будет воля Всевышнего (улыбается).
В 2014 году станция скорой помощи городского поселения Сунжа, в зону ответственности которой входит и с. п. Троицкое, наконец-то справила новоселье. Новоселий, впрочем, за историю лечебного учреждения было много. Но это получалось, что все по чужим углам. Государство арендовало для неотложки помещения. И это были по большей части неприспособленные для полноценного функционирования такого профиля лечебного учреждения здания.
— Честно сказать, я и не думала, что доведется поработать на такой станции, которую нам построили несколько лет назад. Здесь предусмотрено все. И комнаты отдыха, по отдельности для каждой категории специалистов, и пищеблок, и учебные классы. Сейчас работать одно удовольствие.
Надо сказать, что коллектив «скорой» сделанным им республикой подарком очень дорожит. Когда сюда ни приедешь, везде царит идеальный порядок, что внутри здания, что на прилегающей территории, просто диву даешься.
— Это, конечно, от руководителя идет. Мне довелось за 40 лет работы перевидать многих начальников и понять, что руководить это тоже отдельное дарование. Когда руководитель требователен, не только к подчиненным, но и в той же мере к самому себе, от работы не бежишь, — так отзывается Тамара Мальсагова о главном враче станции Фатиме Кокурхоевой.
— Знаете, большое счастье и везение для руководителя, если его основные помощники (а Тамару Султановну я отношу именно к ним) из той категории работников, которым поручил дело и можешь не переживать за исполнение. Исполнено будет, чего бы то ни стоило, — это уже отзыв самой Фатимы Кокурхоевой о своем старшем фельдшере.
Тамара Мальсагова говорит, что груза прожитых в профессии лет совершенно не чувствует. Тяготы же, которые выпадали, лишь закаляли и сплачивали коллектив сунженской неотложки.