В 2011 году Генеральная Ассамблея ООН приняла решение об учреждении новой памятной даты — Международного дня дружбы. С той поры его ежегодно отмечают 30 июля во всех странах мира, в том числе и в России.
Значение этого праздника трудно переоценить, поскольку перед современным миром по-прежнему стоит большое количество вызовов — голод и нищета, нарушение прав человека, насилие и нетерпимость людей по отношению друг к другу.
Как говорят социологи, для того чтобы успешно противостоять большому количеству угроз, необходимо искоренить причины их возникновения. И добиться этого можно путем проявления солидарности, которая может выражаться во многих формах. В первую очередь это дружба: она сближает людей, приводит к согласию и создает нормальные условия для сосуществования всех национальностей, стремящихся сделать мир лучше.
Идею объединения людей всего мира нельзя назвать новой. Тем не менее, именно в последние десятилетия назрела необходимость напомнить представителям разных народов о её необходимости.
Генри Джордж, американский политик и экономист, живший в XIX веке, сказал однажды: «Дружба приумножает радости и дробит печали». Так считал и Джозеф Аддисон — политик и поэт XVIII века. Он говорил, что смысл истинной дружбы в том, что она удваивает радость, а страдание делит пополам.
Великие мыслители на протяжении многих столетий ценили дружбу как самое ценное, что есть у человека. Они утверждали, что дружба ценится наравне с мудростью и превосходит талант.
«Жизнь без дружбы — ничто, а исключить её из жизни — все равно что лишить мир солнечного света», — так говорили и наши предки. Исходя из этого, мы сегодня можем говорить, что дружбу во все времена почитали величайшим нравственным мерилом и ценностью.
И примеры искренней душевной привязанности можно найти в любую историческую эпоху, она украшала жизни государственных деятелей и военачальников, писателей и артистов. О дружбе написаны книги, сложены песни, стихотворения. Эти прекрасные отношения сопровождали человечество с момента его зарождения. Ради дружбы совершались подвиги и даже безрассудные поступки.
Как мы можем утверждать, дружеские чувства не просто объединяют людей, они дают нам поддержку и опору, служат источником творческого вдохновения, способствуют рождению новых произведений искусства и литературы. Поэтому неудивительно, что тема дружбы широко представлена в литературных произведениях, начиная с тех же мифов Древней Греции. Отечественным классикам она послужила поводом создать подлинные шедевры: Толстому — «Войну и мир», Гончарову — «Обломова», Тургеневу — «Отцов и детей». «Три мушкетера» Дюма и «Три товарища» Ремарка — тоже все о ней, о дружбе. И даже «Трое из Простоквашино» Успенского исследуют все оттенки этого чувства.
Не менее заметное место среди признанных мастеров пера, не раз обращавших свое внимание на эту важную тематику, занимает и писатель Василий Русин — автор книги «Достоинство гордых. Моя жизнь с чеченцами и ингушами», о котором я хотела бы рассказать читателям газеты «Ингушетия» в преддверии этой замечательной даты.
Надо сказать, что имя Василия Федоровича Русина хорошо известно старшему поколению ингушей, потому что практически вся его жизнь была связана с Чечено-Ингушетией, где он проработал долгие годы, пройдя путь от рядового служащего до министра сельского хозяйства. Но какую бы должность он ни занимал, Василий Федорович, как подлинный интернационалист, всегда оставался человеком поступка, слова, за которым следовало дело — реальное, зримое, осязаемое. Как рассказывают люди старшего поколения, хорошо знавшие этого человека, Василий Русин являлся личностью высоко порядочной, широко образованной, с добрым и открытым сердцем.
Василий Русин еще ребенком оказался на Кавказе. Его семья, где дедушка по отцу был причислен к кулакам, опасаясь быть выселенной в Сибирь, бежала на юг и поселилась в Назрани. Здесь Василий окончил Назрановскую семилетнюю школу, затем поступил в сельскохозяйственный техникум и в 1938 году по распределению попал в горный Галанчожский район ЧИАССР, где стал работать главным агрономом. С этих пор вся дальнейшая жизнь В. Русина была связана с Чечено-Ингушетией.
Приехав на Кавказ и оказавшись среди народа, о котором они раньше и представления не имели, Русины сумели найти общий язык с местными жителями, подружились с ингушами, выучили их язык и с большим уважением относились к традициям и обычаям ингушей.
Горские народы, их менталитет, образ жизни, духовная культура, обычаи и традиции стали не только близки Василию Федоровичу, а вошли в его плоть и кровь. Не случайно о нем, русском по национальности, на полном серьезе говорили, что он больше чеченец или ингуш, чем многие представители коренных народов. По свидетельству многих людей, знавших Василия Федоровича, сам он всегда был предан дружбе, очень ценил открытость и братскую преданность во взаимоотношениях. Именно потому, что Василий Фёдорович умел ценить в людях честность, отзывчивость, его всегда принимали в вайнахских семьях как самого дорогого гостя.
Позднее он не раз упоминает в своих воспоминаниях, как с 1929-го по 1933 год, когда в России и на Украине наступил страшный голод, люди из тех мест эшелонами прибывали на юг России, а именно в Чечню и Ингушетию. И именно здесь тысячи русских и украинцев нашли приют, в том числе и семья Русиных. Горцы делились с ними последним куском хлеба и всем, что имели сами, хотя самих кавказцев в то время трудно было назвать безбедными.
Таким образом, в годы голодомора от верной погибели вайнахами были спасены тысячи иноверцев. «Мы не вправе забывать об этом никогда», — писал Василий Русин, и его книга — своеобразный знак уважения человека, который через всю свою жизнь пронес трепетное отношение к тем, на кого он и его семья смогли опереться в тяжелые годы лихолетий. На протяжении своей долгой жизни Василий Федорович не раз убеждался в исключительном гостеприимстве, искренней дружбе и открытости местных жителей.
Родился Василий Федорович Русин 17 марта 1919 г. в деревне Ольховатка Курской области. Десятилетним подростком ему пришлось навсегда расстаться со своей любимой деревней и расти на чужбине, хотя сам он никогда не называл Кавказ чужим. «Всем сердцем я прикипел к этому удивительно красивому краю, который стал для меня второй родиной», — говорил он.
Василий Фёдорович Русин прошел вторую мировую войну от начала и до конца. Спас многих людей из плена, внес огромный вклад в Победу над фашистами и был награжден многочисленными медалями. Служил он в Прибалтике. В 1941 году в районе города Таллин его дивизия, находясь в окружении, на протяжении трех месяцев вела ожесточенные бои с врагом. Получив ранение в голову, Василий Фёдорович попал в плен. Но он не сдался, сбежал в лес, создал партизанский отряд и возглавил его. Это был единственный отряд на территории Эстонии, который воевал в тылу врага.
В 1944 году личный состав партизанского отряда был зачислен в состав Гатчинского полка, а Василий Федорович долго искал свою 26-ю артиллерийскую дивизию, с которой начинал войну. В звании старшины его назначили на офицерскую должность — командиром взвода разведки и топографических вычислителей 9-й батареи. В мае 1945 года его дивизия дошла с боями до немецкого города Штральзунд, где и встретила долгожданный День Победы.
После окончания войны Василий Федорович вернулся в Грозный. С 1946 года он работал в сельском хозяйстве Грозненской области, затем был переведён на партийную работу. Служил на партийно-государственной службе последовательно первым секретарём Урус-Мартановского и Ачхой-Мартановского районов уже после восстановления Чечено-Ингушетии.
В период восстановления ЧИАССР Василий Русин был членом оргкомитета и многое сделал для возвращения из ссылки ингушей и чеченцев и возрождения республики. Он стоял у самых истоков процесса возвращения безвинно оболганных людей — целых народов на свою историческую родину.
Вспоминая некоторые нюансы и детали, которые предшествовали самому процессу возвращения вайнахов, и о своем участии в этой работе в качестве члена оргкомитета по восстановлению Чечено-Ингушетии, Василий Федорович в одной из своих публикаций пишет так: «О создании оргкомитета верховная власть побеспокоилась заранее. И обязанности у этого комитета были довольно обширные. Оргкомитет должен был обеспечить организационное и административно-государственное восстановление ранее упраздненной Чечено-Ингушской АССР. В тот период я занимал пост начальника областного управления сельского хозяйства и, естественно, имел информацию, что называется, из первых рук. О том, что в Москве решается вопрос о восстановлении Чечено-Ингушской АССР, у нас стало известно в начале 1956 года. В то время вся территория Чечено-Ингушетии была заселена переселенцами русской, армянской, осетинской и многих других национальностей.
Во второй половине 1956 года в Грозный приехал инспектор ЦК КПСС Русаков с секретным заданием — изучить возможности восстановления республики на прежней территории или создания Чечено-Ингушской автономии на другой территории, например, где-то в Казахстане. О своих планах ни в обкоме, ни в облисполкоме он пока не рассказывал. Вместе с первым секретарем обкома партии А. И. Яковлевым и председателем облисполкома Г. Е. Коваленко они побывали во всех предгорных районах — изучали обстановку.
Перед отъездом из Грозного в Москву инспектор ЦК КПСС Русаков собрал всех членов бюро обкома партии и некоторых членов исполкома областного совета депутатов трудящихся. Меня пригласили как члена облисполкома и начальника областного сельхозуправления. На этом совещании московский посланец рассказал о цели своего приезда в Грозный, сообщил также, что в ЦК КПСС обсуждаются два варианта восстановления Чечено-Ингушской автономии: возвратить чеченцев и ингушей в родные места, тем самым восстановив автономную республику в прежних границах, или создать Чечено-Ингушскую автономию где-нибудь в Казахстане.
Наверное, многие помнят, что первый секретарь обкома партии Яковлев был ярым противником восстановления ЧИАССР. И поэтому всем было интересно узнать, какова будет его реакция при обсуждении данного вопроса. Особого внимания заслуживают два совершенно противоположных выступления участников этого совещания. Первое из них прозвучало из уст А. Яковлева, ультимативно заявившего, что возвращать чеченцев и ингушей на свои родные места нельзя, так как вся территория бывшей Чечено-Ингушетии заселена переселенцами. Свое выступление он закончил такими словами: «Надо им выделить территорию в другом месте и пусть селятся там».
А в выступлении бывшего председателя Грозненского облисполкома Г. Коваленко прозвучало следующее: «Центральный Комитет партии, на мой взгляд, решил восстановить Чечено-Ингушскую автономию и тем самым восстановить законность, стереть с потомков репрессированных то черное пятно, порожденное незаконной репрессией их родителей. Как же вы себе представляете эту задачу, если автономия будет восстанавливаться на какой-то другой территории? Дети чеченцев и ингушей, изучая историю, непременно будут задавать вопросы своим родителям и пытаться узнать, за что же все-таки выслали оба народа? Для того чтобы восстановить справедливость, их надо возвратить в родные места. Я надеюсь, что многие меня поддержат».
Затем Г. Коваленко отметил, что территория бывшей республики занята переселенцами. Поэтому нужно извиниться перед теми, кто был переселен в эти места, выдать им ссуды и переселить их в другие регионы. А чеченцев и ингушей вернуть на свою родину.
Затем по заданию посланца из Москвы я вместе с землеустроителями и чертежниками подготовил две карты с нанесением на них подробных экономических расчетов. Более часа Русаков рассматривал карты, а затем сказал: «Было бы неплохо, если бы удалось разместить здесь чеченцев и ингушей, никого отсюда не переселяя. Это была бы интернациональная автономия». Я очень осторожно возразил ему. Сообщил, что мне с детства пришлось жить, учиться и работать с чеченцами и ингушами, и что хорошо знаю характер и нравы этих двух народов. Русаков удивленно посмотрел на меня и говорит: «Это хорошо. Тогда расскажите мне об этом народе. И как вы относитесь к выступлениям Яковлева и Коваленко?»
Целых два часа провели мы за этим разговором. Я попытался объяснить этому человеку, от мнения которого зависело очень многое, что чеченцы и ингуши — это гостеприимный, отзывчивый на добро, принципиальный, если дело касается обычаев и традиций, народ, что не следует обманывать себя, полагая, что в доме, в котором некогда жил чеченец или ингуш, останется жить нынешний переселенец, а бывший владелец этого дома построится и будет жить рядом. «Не надо тешить себя такими иллюзиями, — сказал я. — А что касается вчерашних выступлений, то я категорически против выступления Яковлева и всецело поддерживаю мнение Коваленко».
По окончании нашей беседы Русаков поблагодарил меня за откровенность и прямоту. А я с удовлетворением отметил, что высокий гость из Москвы остался доволен нашей беседой. Может быть, этот наш разговор и послужил поводом для того, чтобы в Указе Президиума Верховного Совета РСФСР от 9 января 1957 года я оказался членом оргкомитета по восстановлению Чечено-Ингушской АССР.
Получалось так, что, позволив чеченцам и ингушам вернуться на свою родину, Хрущев тем самым отмыл темное пятно в своей национальной политике по отношению к мусульманскому населению. Это была ложка меда в этой политике. Но то, что он не позволил возвращающимся занять свои дома — это уже была ложка дёгтя не только по отношению к чеченцам и ингушам, но и по отношению к русским, дагестанцам, армянам, молоканам и представителям многих других национальностей, населявших республику в тот период.
Картина во всех населенных пунктах была одинаковая: людей не принимают, земли под огороды не выделяют, люди раздражены, взволнованы, и у всех на устах множество вопросов к власти. И вот при такой обстановке мне приходилось встречаться с людьми. Медлить было нельзя, и первое, что я сделал — это отдал всем председателям колхозов официальные распоряжения на специальных бланках о немедленном оформлении членства в колхозах всех прибывших чеченцев и ингушей и выделении им земель под огороды по нормам колхозников. Поступать так я был вынужден в связи со сложившейся чрезвычайной обстановкой, несмотря на то что у меня, заметьте, таких полномочий не было, но они вытекали (если, конечно, подойти к этому по-человечески) из самой ситуации, в которой находились люди и призванная управлять ими власть. Сама логика дальнейших действий позволяла мне строить отношения с людьми именно таким образом. Но потом случались и проволочки. Например, после каждой такой «самодеятельности» меня не раз вызывали на «ковер» к Яковлеву.
Одним словом, возвращение вайнахов на свои земли после тринадцатилетней ссылки шло очень тяжело, было много обид, были слезы, и я уверен, что у многих на сердце до сих пор лежит большая тяжесть невысказанных обид и несправедливостей. Руководителям республики, работавшим в период восстановления Чечено-Ингушской автономии, есть в чем покаяться перед чеченцами и ингушами".
Василий Русин был человеком широкого кругозора, и поэтому его не могла не интересовать история Кавказа. Изучая тему возникновения двух братских народов (чеченцев и ингушей) на его северной части, В. Русин сделал для себя выводы, с которыми мало кто из профессиональных историков могут поспорить. Вот что он пишет:
"Если внимательно посмотреть на древнюю историю чеченцев и ингушей, то мы увидим, что с давних времен, и в период господства Хазарского каганата, и в период монголо-татарского ига на Руси, и во времена царской империи, чеченцы и ингуши были вынуждены воевать за свои земли и равноправие в обществе. Общеизвестно также, что вайнахи на протяжении своей истории не имели князей, беков, ханов: они в своем обществе жили как равноправные субъекты, руководимые религиозными авторитетами. Зато со всех сторон их окружали дагестанские, кабардинские, черкесские и осетинские князья, беки и ханы, которые были приближенными к местной политической элите всех времен. Используя связи с этой элитой в личных целях, они добивались себе привилегий и расширения своих территорий за счет чеченских и ингушских земель. А когда те стали защищать свои права на земли, их называли бандитами, посягающими на суверенитет государства.
Не было действующей приоритетной политики по отношению к малым народам мусульманской веры и при советской власти. О какой дружбе наций и народностей можно было говорить, когда в столице Чечено-Ингушетии и других крупных городах не было ни одной действующей мечети, хотя в самом центре Грозного несколько раз в день раздавался звон колоколов православной церкви?!
Антирелигиозная пропаганда довоенных лет, а также высылка вайнахов в Сибирь, 13-летнее пребывание их вдали от родины и неустроенность людей после возвращения на Кавказ — всё это отрицательно сказалось на выполнении вайнахами своих лучших национальных традиций и адатов. И при царе, и при советской власти они жили в условиях гонений и недоверия. И, тем не менее, вайнахи понимают, что зло им делал не простой русский народ, а некоторые его правители. Это подтверждается многочисленными фактами дружеских взаимоотношений вайнахов с русскими и представителями других национальностей.
Особо мне хотелось бы сказать об ингушах. Ингуши по праву гордятся своей древней, удивительно красивой страной, прекрасными традициями и обычаями, оставленными мудрыми предками. В них таится непоколебимый дух добрососедства и настоящего кавказского долголетия. И поэтому для каждого ингуша традиции и обычаи, составляющие главное наследие предков — непререкаемый повод для гордости.
Еще одним поводом для гордости у ингушей является уважение к старшим, искренняя забота о младших, почтительное отношение к женщинам — мудрым хранительницам очага, и сохранение духа добрососедства, передаваемого из поколения в поколение. Неписаный свод законов, называемых адатами, соблюдается в каждой семье.
Один из тринадцати ингушских адатов — гостеприимство. Гость для ингуша — лицо священное. Всё лучшее в доме подаётся гостю. Независимо от национальности и вероисповедания гостю уделяется особое внимание. Но самое главное — это то, что ингуши хорошо знают свои корни и историю своего народа«.
Обо всём этом и многом другом пишет В. Русин в своей книге «Достоинство гордых. Моя жизнь с чеченцами и ингушами», изданной в 2005 году.
Книга эта была задумана очень давно. По признанию самого автора он начал ее писать тогда, когда впервые ощутил в себе потребность рассказать широкому кругу читателей о чеченцах и ингушах, предпочтительно тем из них, кто никогда не слышал и не сталкивался с представителями этих двух народов. О своей богатой событиями жизни, пройденном пути рассказывает автор в своем произведении. Он рассказывает искренне, тепло, на простом доступном языке с душевной болью о трагедиях, выпавших на долю многострадальных народов в течение ушедшего века.
Воспоминания ветерана, позволяющие заглянуть в души чеченцев и ингушей, свидетельствуют, что расхожие суждения об этих народах, как правило, не имеют под собой сколько-нибудь реальной базы.
Когда читаешь первую главу книги, убеждаешься, что совсем ещё юным он всем сердцем прикипел к тем, кто оказался рядом с ним в суровые годы и помог выжить. Он полюбил этих людей, научился жить их заботами и тревогами. Проникшись глубоким уважением к вайнахам, он дает им исключительно меткую и правдивую характеристику: «Чеченцы и ингуши — гордый и гостеприимный народ. Они щедро вознаграждают добро и сурово наказывают зло!»
Автор с глубоким знанием истории народа, его обычаев, традиций и культуры описывает события, произошедшие на вайнахской земле в прошлые годы, и с большим сожалением продолжает говорить о новых трагедиях чеченского и ингушского народов. В своей книге он лишь вкратце изложил отдельные фрагменты катастрофически тяжелой и губительной для народов Чечни и Ингушетии ельцинско-чеченской войны. И по поводу случившегося с вайнахами и в сталинские времена, и в 90-е годы В. Ф. Русин гневно обвиняет политиков, стоявших у власти в Москве в тот период. Негодует он также и по поводу распространения в средствах массовой информации откровенной лжи о кавказцах.
Сам автор, русский по национальности, на протяжении своей долгой жизни много раз убеждался в исключительном благородстве, искренней дружбе и беспредельной щедрости и открытости вайнахского народа. Василий Русин побывал во всех уголках Ингушетии, пешком и на лошадях добирался до самых высоких горных сел, и в каждом из них у него было много добрых друзей. Он отлично владел ингушским языком, с уважением и восхищением писал о наших обычаях и традициях.
Очень часто Русин приводит примеры того, как люди разных национальностей мирно и дружно уживались в одном доме под названием Чечено-Ингушетия, вместе праздновали праздники и семейные торжества, поддерживали друг друга в минуты горести и несчастий. А в своей книге автор рассказывает о многочисленных фактах, когда люди разных национальностей жили в дружбе и согласии с чеченцами и ингушами, и на примере своей семьи он показывает, как четыре поколения из династии Русиных породнились с четырьмя поколениями чеченцев и ингушей. Причем эта дружба углубляется из поколения в поколение и как бы передается по наследству от старших к младшим.
К примеру, с большим трепетом пишет он о том, как его папа, Фёдор Кузьмич Русин, дружил со многими ингушами из разных сёл Назрановского, Пригородного, Пседахского и других районов Ингушской автономной области. И о каждом из них он говорит уважительно и тепло. Это семьи Мальсаговых, Цолоевых, Албаковых, Маматиевых, Костоевых, Марзабековых и т. д.
«С помощью этих людей наша семья уцелела, не погибла от голодной смерти, — пишет он. — Среди них Алмазов Абдула из селения Барсуки, Бейсултан Марзабеков из села Ангушт, Сосланбек Газгиреев из села Альтиево, Шаби Майсигов из села Насыр-Корт и многие другие, которых я, к большому сожалению, не могу назвать поименно. Значительно позже у меня сложились добрые дружеские взаимоотношения с сыновьями друзей моего папы: с Ильясом Абдулаевичем Алмазовым, Берснако Бейсултановичем Марзабековым, Идрисом Сосланбековичем Газгиреевым, Магомед-Султаном Шабиевичем Майсиговым. А когда у меня и у моих друзей выросли сыновья, то и они начали дружить между собой. Для моего сына Володи и внука Саши стали настоящими братьями Муса Берснакович Марзабеков, Исмаил и Анатолий Алмазовы, Исраил и Юсуп Газгиреевы и Салмхан Магомед-Султанович Майсигов».
Русин был также лично знаком и с Мальсаговым Туганом Хаджимоховичем, основателем Ингушского краеведческого музея, о котором он пишет в своем произведении. Надо отметить, что Василий Федорович и Туган Хаджимохович часто виделись и им приходилось работать вместе.
Книга Василия Русина «Моя жизнь среди чеченцев и ингушей», которая стала большим подарком для двух народов, довольно объемная. Она состоит из более 500 страниц. В ней множество фотографий, на которых запечатлены руководящие работники тех лет, писатели, поэты, люди искусства и культуры, и простые граждане — люди разных национальностей, которые проживали в республике и с которыми дружил Василий Федорович. И каждый, кто возьмет и откроет книгу В. Ф. Русина, непременно почерпнет для себя мысль, как надобно жить и уметь ценить людей честных, порядочных, какой бы национальности они ни были.
За несколько месяцев до смерти Василий Русин был награжден высшей наградой Ингушетии — орденом «За заслуги». Вручая орден, Мурат Зязиков, тогдашний президент Ингушетии, подчеркнул, что книга Василия Русина «Достоинство гордых. Моя жизнь среди чеченцев и ингушей» по праву получила широкое общественное признание, и что эта высокая награда от имени всего ингушского народа. Приветствуя высокого гостя в Магасе, Зязиков отметил, что «Василий Федорович сумел пройти по жизни честно, с высоко поднятой головой и поэтому смело и открыто может смотреть людям в глаза».
В свою очередь Василий Федорович поблагодарил главу Ингушетии и весь ингушский народ за признание его заслуг перед Отчизной и сказал, что сердцем и душой он всегда оставался с Кавказом.
«К сожалению, наши потомки уже забывают, а в глубинке России вообще не знают, что на Кавказе живут такие народы, характерной особенностью которых является дух высокого патриотизма. Поэтому я считаю, что на эту тему нужно писать не только книги, но и кинофильмы создавать», — отметил писатель.
Говоря о современном облике Ингушетии, Василий Федорович сказал, что за последние годы произошли большие изменения в республике. «Я просто не узнаю Ингушетию! Здесь повсюду строят, возводят новые дома и улицы. Чувствуется, что здесь жизнь бьет ключом, и меня это очень сильно радует», — отметил он.
После этой встречи Василий Федорович поехал домой в Пятигорск, где его семья жила последние десять лет. Встречаясь с многочисленными друзьями, коллегами по перу и единомышленниками, он неустанно рассказывал о своих впечатлениях от встречи с новой Ингушетией и гордился тем, что приложил свою руку к этому созиданию. Василий Фёдорович тяжело болел в последнее время. 20 августа 2008 года в возрасте 90 лет он покинул этот мир и остался в памяти людей, как очень добрый и бескорыстный человек. Своим добрым, внимательным отношением к проблемам переселенцев, заботой о малоимущих семьях, больных в те суровые годы он заслужил глубокое уважение и авторитет в народе.
Дружба, как и любовь, относится к наивысшим людским ценностям. Способность к сопереживанию ближнему, находить общий язык и доверять людям — только малая часть того, что необходимо всем, кто хочет дружить. Умения эти необходимы всем: и государствам, и целым народам, и соседям по квартире. Особенно в наши дни, когда видимые и невидимые рубежи разделяют человечество — и государственные граница, и религиозные догмы, и социальные перегородки. Ведь только открытый диалог и солидарность, взаимопонимание и примирение помогут сохранить мир на планете с культурным многообразием.