Во второй половине 50-х — в начале 60-х годов XIX века шло интенсивное вовлечение горских местностей в систему российской государственности, несмотря на то что кавказская война ещё не была завершена.
Взаимодействие с местным населением шло в условиях отсутствия гражданских институтов управления через военные институты власти. Такая ситуация продолжалась в течение многих десятилетий. И совершенно закономерно, что в переходный период от войны к миру армия стала тем институтом, посредством которого правительство решало важнейшие задачи социально-политической адаптации местного населения к российским реалиям.
В ноябре 1876 года, в период назревания очередной русско-турецкой войны, царское правительство приступило к формированию иррегулярных частей из числа горцев Северного Кавказа. Основная причина — это нехватка собственных войск, особенно кавалерийских частей.
Формирование из местного населения воинских и милицейских частей стало одной из основных задач русского командования на Кавказе. Российскому военному руководству было важно привлечь на свою сторону горцев, занять их службой и способствовать появлению среди горцев социальной прослойки с пророссийскими настроениями. Само собой разумеется, вспомогательным инструментом в этом деле было военное мастерство, хорошо знакомое и близкое по духу коренным жителям.
С начала XIX века иррегулярные воинские образования из горцев Кавказа, в том числе и из ингушей, стали привлекать к участию почти во всех внешних войнах, которые вела Российская империя. Кроме этого, иррегулярные горские войска использовались для «поддержания внутреннего порядка». Совместно с войсковыми и казачьими частями они привлекались в различных военных экспедициях, в том числе и против своих сородичей.
Во второй половине XIX века горские иррегулярные (временные) части имели уже не столько военное, сколько политическое значение. Они декларировали факт прочных позиций российской власти на Кавказе. Из числа служивых горцев стали готовить новые управленческие кадры, ориентированные на Россию.
Первым иррегулярным (временным) кавказским подразделением, сформированным на Северном Кавказе, стал Горский полуэскадрон, скомплектованный в 1842 г. при Анапской крепости. Опыт его создания, как и последующих, таких как Кубанский конно-иррегулярный эскадрон и Дагестанский конно-иррегулярный полк, привёл к 60-м годам XIX века к тому, что Военный Совет стал рассматривать вопрос учреждения новых горских формирований. Это Терский конно-иррегулярный полк и Лабинский конно-иррегулярный эскадрон, считая это дело «весьма полезным... для покорных племен, потому что им предоставляются занятия, сообразные с их наклонностями, и средства к мирной и благоустроенной жизни».
Так, 30 октября 1860 года Александром II были утверждены «Положения» о Терском конно-иррегулярном полке и Лабинском конно-иррегулярном эскадроне с целью «охранения общественного спокойствия и безопасности» в своих областях «и для военных действий в составе отрядов как на Кавказе, так и во внешних войнах».
В апреле 1877 года российское правительство, после многочисленных дипломатических демаршей, объявило войну Турции. По заключению Верховного командования России было решено создать дополнительные войска из горцев в виде иррегулярных полков. Это было очень удобно и выгодно. Правительство в короткие сроки получало экипированное и мотивированное вооруженное войско, знакомое с театром ведения боевых действий. Серьезной военной подготовки оно не требовало. Горцы хорошо владели огнестрельным и холодным оружием, элементами джигитовки.
Если позволяло время, с иррегулярными частями и милицией в основном проводилось боевое слаживание действия всадников в составе подразделений и их взаимодействие с регулярными частями. Желающих оказалось много. Причин вступления в ряды войск были разные, но в основном носили экономический характер. Налицо был пример соотечественников, которые, вступив на военную службу еще в период Кавказской войны, достигли определенных чинов и званий, существенно подняли свое хозяйство и стали в скором времени довольно зажиточными людьми, землевладельцами и предпринимателями.
Кроме этого, награды и звания гарантировали пожизненную пенсию, возможность получения доходной должности, право носить оружие и другие привилегии, которые поднимали их социальный статус и ставили на один уровень с русским населением империи. Да и сама военная служба давала неплохую статью дохода. Офицерский состав пополнялся за счет кадровых военных, появившихся в период Кавказской войны, местной горской милиции, регулярной кавалерии, а также конвоя императора, где тоже были служивые соотечественники.
Так, 25 ноября 1878 года завершилось формирование Терско-Горского конно-иррегулярного полка. Командиром Терско-Горского полка был назначен начальник Владикавказского округа полковник П. Ф. Панкратов. Полк состоял из двух дивизионов — ингушского и осетинского. Дивизионы были собраны на сборных пунктах: осетинский дивизион — в селении Ольгинское, а ингушский — в селении Базоркино. Командиром ингушского полка был назначен подполковник Бонухо Базоркин, а командирами сотен — подпоручик Батако Ужахов и майор Бунухо Долгиев. Горскими врачами стали народные лекари Д. Куркиев и М. Боков.
В виде исключения каждому дивизиону было разрешено выступить в поход со своим собственным почетным знаменем. Эти знамена были пожалованы ингушскому народу за верность и преданность России в 1841 году, а осетинскому — в 1845-м.
С первого и до последнего дня войны полк находился на Балканском театре боевых действий. Воины-ингуши отличались особой храбростью и самоотверженностью, бесстрашием и отчаянностью. О сражении за село Кацелево 3 ноября 1877 года писал командующий ХIII армейским корпусом генерал-адъютант, генерал-лейтенант князь А. М. Дондуков-Корсаков: «Поведение ингушей... выше похвалы. Они с беспримерною храбростью бросались на неприятеля, осыпавшего их пулями, смело атаковали пехотные части в ложементах. По общему отзыву были героями дня... Заслуги эти вознаграждены самою почётною для войск наградою... — пожалованием дивизиону Георгиевского штандарта... Военные товарищи, всего труднее отдающие другим предпочтение в храбрости, признают это преимущество...».
Доблесть и мужество горцев отмечал и начальник штаба Кавказской казачьей дивизии генерал-майор П. Д. Паренсов, будучи в восторге от бесстрашных атак всадников, стрелявших на скаку, ловко маневрируя на лошадях: «Любо было смотреть на этих лихих, изящных наездников, для которых езда удовольствие, а не обязанность... Это была настоящая кавалерия, центавры...».
В созданных на Кавказе иррегулярных частях служили представители разных народов, что способствовало укреплению их взаимопонимания, а иногда настоящей дружбы. Так, например, в Терско-Горском полку наряду с ингушами и осетинами служили чеченцы, русские, кумыки, грузины и т. д.
Терско-Горский конно-иррегулярный полк вернулся на родину 21 октября 1878 года. За доблесть и мужество в русско-турецкой войне по указу императора России дивизионы были награждены Георгиевскими знамёнами с надписью «За отличие в турецкую войну 1877 и 1878 годов», а полторы сотни всадников Терско-Горского конно-иррегулярного полка получили Георгиевские кресты и медали.