Легендарный панфиловец

Фронтовик Хизир Умаров: «За меня краснеть не придётся»

В большой семье Умаровых, которая жила в селении Барсуки, было десять братьев и четыре сестры. Все они были образованными людьми, работали в сельском хозяйстве, в обкомах и райкомах Коммунистической партии. Хизир Умаров был третьим ребёнком.

Он родился в 1917 году. Окончил с отличием школу и поступил в Назрановский зоотехнический техникум. В 1934 году, получив специальность «зоотехник», стал работать мастером на молокозаводе и, не отрываясь от производства, учился заочно в высшем учебном заведении в Пятигорске. С 1938 по 1939 год Хизир Умаров возглавлял молокозавод, затем его призвали на службу в ряды Красной армии. Накануне войны он окончил трехмесячные офицерские курсы в Архангельске и получил звание младшего лейтенанта.

В 1942 году старший лейтенант Хизир Умаров писал с фронта своим родным: «Идёт страшная и жестокая война с коварным врагом. Мы бьём фашиста на земле и на небе, как положено советскому бойцу-освободителю. Бью их и я. Так что за меня краснеть вам, дорогие мои, не придётся. В долгу перед Родиной не останусь. Буду бить их до последнего...»

На войне Хизир Ильясович служил в разных войсках. Был он помощником командира маршевой роты 387 запасного стрелкового полка 39 стрелковой дивизии, командиром пулемётной роты 26 стрелкового полка 8-ой гвардейской Панфиловской дивизии. Но свой боевой путь начал командиром взвода пулеметной роты 577 стрелкового полка 205 стрелковой дивизии, которая была расформирована после тяжёлого боя в Сталинградской области в августе 1942 года. Тогда из 15 тысяч человек уцелели не более 400. В этом бою Хизир Умаров получил тяжёлое ранение в левую руку, которая так и осталась малоподвижной до конца его дней, и получил свою первую награду — орден Красной Звезды за храбрость и мужество, проявленные в бою под Сталинградом.

Позже участники боев под Сталинградом вспоминали:

«Немцы рвались к Сталинграду. Шли жестокие бои. 205 дивизия была включена в состав 4-й танковой армии. Нужно было обеспечить отход разбитых на правом берегу Дона наших частей и не допустить немцев к переправам. Мы заняли оборону у станицы Венцы».

«15 августа в семь часов утра на краю степи показались черные точки... Танки шли строем, развернутым от края до края широкого пшеничного поля. За ними двигались бронетранспортеры с автоматчиками. Вперед вырвались быстрые, как тараканы-прусаки, мотоциклисты... Защитники высоты ударили из противотанковых ружей, забросали их связками гранат и бутылками с зажигательной смесью. Завязался кровавый бой. Налетела вражеская авиация. Пронзительно визжа, обрушились бомбы. От их разрывов закачалась земля. Тучи дыма и пыли застили солнце, оставшиеся в строю бойцы, вооруженные гранатами и бутылками с зажигательной смесью, вступили в новый поединок с танками, прорвавшимися к высоте. В дымные костры и в груды металлолома превратилось еще девять танков. Цепь за цепью появлялись перед передним краем полка гитлеровцы в надвинутых на глаза касках. До вечера наши воины отбили десять атак фашистов. В окопах шли рукопашные схватки. Из 15-ти тысяч человек, насчитывавшихся в 205 стрелковой дивизии, в живых осталось не более 400 человек. Дивизию в итоге расформировали».

В 1944 году семья Умаровых, уже будучи в депортации, получила извещение о смерти Хизира, но это оказалось ошибкой. Он с тяжёлыми боевыми ранениями оказался в госпитале Омска. Об этом узнал через свои связи младший брат Алаудин, бывший работник райкома партии в Ачалуках. Вскоре ему удалось связаться с ним. Хизира с войны, как ингуша, во время депортации почему-то не отозвали. Предположительно, это было связано с тем, что панфиловцы считались отборными, элитными войсками, и здесь не допускалась мысль, что по обвинению в предательстве могли кого-то отозвать. К тому же он был здесь единственным представителем от ингушей и чеченцев.

Второе извещение о без вести пропавшем сыне с фронта пришло к родным Умарова в начале 1945 года. Долго они ничего не знали о его судьбе. Делали запросы, отсылали письма по местам сражений. И вот, 14 апреля 1989 году, спустя 45 лет, на имя Моли Умарова, брата пропавшего без вести Хизира, пришло известие из Салдусского районного военного комиссариата: «Ваш брат, Умаров Хизир Ильясович, погибший в годы Великой Отечественной войны 25 декабря 1944 года, числится захороненным на воинском братском кладбище «Курсиши» Курсишского сельского совета Салдусского района Латвийской ССР. Фамилия и имя на мемориальной доске имеются. Для того чтобы посетить место захоронения, вам необходимо приехать. Приезд желательно приурочить ко Дню Победы, когда будет проводиться торжественное возложение цветов, и выделен специальный транспорт».

— Мы прибыли по указанному адресу, — вспоминает сын Моли, Магомед Умаров. — Со мной был племянник, сын сестры, ныне покойный Башир Даурбеков, настоящий патриот не только своей семьи, но и своего народа, долгие годы занимавший разные руководящие должности и поддерживавший во всём Тугана Мальсагова, который по крупицам собирал сведения об участниках Великой Отечественной войны. Нас встретил военный в звании майора. Он к нашему приезду готовился и успел навести кое-какие справки.

Так мы узнали, что в ночь с 3 на 4 декабря 1944 года части корпуса, в составе которого сражался и Хизир Умаров, рвались к реке Вента. Овладев важными стратегическими пунктами, они вышли на рубеж Кадики-Буки. Для того чтобы не дать врагу зарыться в землю и скрыть огневые точки, была поставлена задача корпусу и другим соединениям фронта развить успех наступления в глубине обороны противника и расширить фронт прорыва.

Всю ночь с 24 на 25 декабря гвардейцы стрелкового корпуса во взаимодействии с подразделениями других воинских частей вели наступательные бои в районе Канчары, Дзегудас и деревни Бричас. В эту ночь, 25 декабря, смерть настигла и нашего героя. Его вместе с другими солдатами закопали здесь в братской могиле, в деревне Бричас. Потом в 1946 году их перезахоронили в деревне Курсиши.

Башир поинтересовался у майора, в каком звании был Хизир на момент смерти, ведь начинал он войну старшим лейтенантом, и в документах он значится как командиром роты, так и комбатом. Майор ответил, что наверняка в таких элитных войсках он мог иметь уже высокое звание, но, к сожалению, реальность была такова, что как представитель депортированного народа, после смерти он лишался всех званий. Такое явление часто практиковалось в те годы.

На следующий день мы выехали к памятнику на торжественное чествование Дня Победы. «Здесь захоронено 4582 воина. Над кладбищем шествует совхоз «Курсиши», Салдусский ремстройучасток, Салдусский леспромхоз» — извещала висящая рядом табличка. Мы, как положено, возложили цветы к памятнику, и Башир Даурбеков от всего ингушского народа и всей семьи Умаровых передал собравшимся своё почтение и низкий поклон. «Наши отцы, — сказал он, — не только воевали вместе на фронтах Великой Отечественной войны, но и вместе перенесли тяжёлые годы испытаний, будучи в депортации».

После церемонии мы подошли к старой женщине, которая называла себя «панфиловкой». Она вспомнила офицера Хизира Умарова, была в его части медицинской сестрой, но близко с ним не общалась.

По приезде домой я зашёл к председателю райисполкома в Назрани — Бондарю, не помню его имени. Показал бумаги дяди. Когда он узнал, что Хизир воевал в Панфиловской дивизии, даже привстал в знак уважения и потом при мне позвонил главе села Юсупу Албакову и дал распоряжение присвоить центральной улице селения Барсуки его имя. Так она и носит название — улица Панфиловца Хизира Умарова.

Есть ещё истории, связанные с дядей. Так, в нашем селе жил фронтовик Магомед Тутаев. С его слов, это было летом 1944 года, Магомед направлялся по военному предписанию на сборный пункт города Алма-Аты после лечения в городе Новороссийске. На железнодорожном вокзале встретил Хизира Умарова. Он вместе с другими офицерами отдыхал в Новороссийске, им перед предстоящей военной операцией дали отпуск на три дня. От Умарова Магомед узнал, что ингушей и чеченцев депортировали в феврале этого года, потому и предписание ему было дано на сборный пункт в Казахстан.

Сам Хизир уже разыскал своих родных в местах поселения и даже смог выслать им несколько раз денег в поддержку. Он дал Тутаеву их адрес, чтобы тот мог остановиться у них, пока будет искать своих родственников. Так они и разошлись. Магомед — в Казахстан, он вернулся к своим и умер в конце 80-х у себя на родине, а Хизир — в Латвию, где и погиб в декабре 44-го года.

А вот другая история. В нашем селе был фронтовик Сейфудин Дзортов. Он служил медбратом в военном госпитале. Вернулся с войны, долгое время работал врачом в Барсуках. Сейчас его нет с нами. Так вот с его слов, он тоже встретил на фронте Хизира Умарова. Они с детства знали друг друга, дружили очень.

Хизир был как раз после госпиталя, всё ещё потягивал раненую левую руку. Сейфудин поздравил его с наградой — орденом Красной Звезды, на что Хизир признался ему, что представлен к званию Героя и в скором времени он сможет его поздравить ещё раз. Опровергнуть официально или подтвердить эту информацию мы, к сожалению, не смогли, хотя обращались в разные военные архивы. Вместе с Хизиром на фронт ушли и двоюродные дяди. Это Умаровы — Адрахман, Исраил, Мухажир и Хусен. Вернулись живыми Исраил и Хусен.

В домашнем архиве Магомеда Молиевича Умарова много писем от однополчан и архивных справок о службе и боевом братстве своего дяди Хизира Умарова. Среди них письма от солдат и офицеров, которые отзываются о нём как о настоящем товарище, мужественном и достойном командире. Есть и письмо генерал-майора Лебедева, последнего командира 8-ой Панфиловской дивизии, что подтверждает факт службы в его дивизии офицера Хизира Умарова.

Эта была короткая, но достойная жизнь. Родные вспоминали его красивым, статным, благородным человеком. Однополчане отзывались как о мужественном и доблестном воине. Вечная память и вечная слава героям.