К 75-летию депортации ингушей в Казахстан и Среднюю Азию

Хажбикара Яндиева депортировали прямо с фронта, несмотря на боевые заслуги

Перелистывая страницы старого фотоальбома, я увидела фотографию, где запечатлены моя мама — Люба Колоева (Барахоева), и её зять Хажбикар Яндиев, и она напомнила мне о самых счастливых днях нашего детства, связанных с этим замечательным человеком.

Хажбикару Албастовичу было 18 лет, когда он вместе с другими братьями и односельчанами отправился на фронт. Где только ему не приходилось воевать, какие только испытания не пришлось преодолеть. И вот, когда самое тяжёлое, казалось бы, позади и по всем фронтам начались наступательные операции советских войск, его в срочном порядке вызывает командир части. От него он узнаёт, что его народ депортирован.

Я задумалась, каково ему было, пройдя почти через всю войну по опалённым фронтовым дорогам, не раз сталкиваясь лицом к лицу со смертью, по чьей-то злой воле вдруг оказаться «врагом народа»? Как надо было выдержать такое предательство и оставаться после всего этого человеком с огромным добрым сердцем? Эти размышления и дань памяти хорошему человеку, фронтовику, достойному сыну своего народа и натолкнули меня на мысль рассказать о нём своим читателям.

По сведениям из военной карточки, 6 июня 1944 года он прибыл в военно-пересыльный пункт, откуда убыл 23 июня 1944 года в команде под номером 5028. Сначала в город Алма-Ату, потом в Щучинск, где жила его семья: мама, три младших брата и две сестры. Там же по соседству проживала и семья Колоевых. Хажбикар часто захаживал сюда в гости, любил на разные темы беседовать с хозяйкой дома Хамсат Колоевой, а заодно поглядывать и на её старшую дочь. Вскоре Хажбикар Яндиев и Хава Колоева поженились. Вернулись они на родину в 1964 году и поселились в посёлке Карца, куда через два года из Казахстана вернулись и мои родители. Жили мы рядом. Хава Колоева являлась нам родной тётей. Нас было семь сестёр и два брата, а у них собственных детей не было, вот они и отдавали нам всю свою любовь и заботу.

О том, что «воти» (дядя), мы так называли Хажбикара Яндиева, как это принято у ингушей, участник Великой Отечественной войны, мы, конечно же, знали и даже пытались пригласить его в школу на День Победы. Но он так ни разу и не пришёл. А вообще он не любил рассказывать про войну, считал, что лучше не знать о ней ничего. И ещё, когда мы стали понимать, что «защитник Отечества» и «враг народа» — понятия абсолютно не совместимые, его отказ нам стал уже понятен. Видно, глубоко сидела в нём боль и обида за несправедливо навешанные ярлыки, за сотни и тысячи депортированных солдат и офицеров, которых отзывали прямо с линии фронта и объявляли врагами народа.

В начале весны 1944 года Хажбикара Яндиева, рядового 46 отдельной истребительно-противотанковой артиллерийской бригады, тоже вызвал командир и сообщил ему шокирующую новость. В это было трудно поверить, говорил Хажбикар, это был сильный удар, от которого он долго не мог оправиться. Вспоминал он, как командиру было тяжело сообщить ему, что с фронтов снимают и депортируют вслед за народом всех чеченцев и ингушей. Он даже предложил ему сменить фамилию (нам известно немало таких случаев). Ничуть не умаляя мужество и желание многих бить врага до последнего, хочу отметить и другую сторону этой деликатной ситуации. Он говорил, что принял самое верное решение в данной ситуации. «Я не захотел предавать своей фамилии в ответ на предательство меня и моего народа собственной властью. Другого пути, как отправиться вслед за своим народом, у меня не было».

Дядя Хажбикар ценил жизнь, ценил мирное время, в котором мы жили. Он как ребёнок радовался сам и любил удивлять нас — своих маленьких друзей — маленькими праздниками. Всегда вспоминаю большие салазки, где свободно умещались шестеро детишек, которые он сам смастерил и потом катал нас по заснеженной улице, похрамывая на одну ногу. Как нам завидовала соседская детвора!

Мы всюду ходили за ним по пятам. Летом он с нами любил кувыркаться на зелёном лугу, зимой играть в снежных сугробах, а в клубе посёлка Карца, где он работал кочегаром, собирать нас за стаканом горячего чая с шоколадом, в то время самым любимым детским лакомством. Он учил нас любить жизнь и ценить её. Учил нас бережно относиться к хлебу, и даже к спичке. Он говорил: «Помните, что порой от маленькой спички зависит судьба человека, и не только одного».

Как-то вечером, слушая ночное пение лягушек, он рассказал нам одну историю. Выбираясь уставшими, полуголодными из окружения, они заметили в болоте лошадиную ногу, и когда стали её тянуть, оттуда повыскакивали необычайно крупные, мерзкие лягушки. После увиденного он так и не смог себя пересилить и отведать трапезу из отмытой и отваренной добычи. Он рассказывал также, что им пришлось в том окружении есть кору деревьев, жевать отваренные подошвы солдатских сапог, чтобы как-то отвлечься от мыслей о еде.

Помню ещё один момент из его коротких рассказов. Шли ожесточённые бои. Прогремел мощный взрыв. Он очнулся. С трудом выбрался из-под засыпавшей его земли и увидел вокруг себя погибших своих боевых товарищей. В живых из 67 человек их осталось двое. Видимо, здесь, а может и в другом бою, он получил ранение. На голове у него был заметный шрам, и прихрамывал он на одну ногу. Мы спрашивали: «Это боевое ранение?» Но он переводил в шутку любой вопрос о войне и говорил, что, когда колол дрова, случайно задел голову, а следом и ногу.

Категорически не любил наш добрый воти смотреть фильмы о войне, говорил, уж больно лощенными они выглядят, а война должна вызывать совершенно противоположные чувства. Но вот военная эпопея «Освобождение» всё же сумела взволновать его память. Про этот фильм он сказал, что здесь можно прочувствовать войну, понять, насколько она античеловечна и жестока, и то только на десять процентов.

В последние годы своей жизни он был пасечником. Причём большим любителем этого нехитрого занятия. Дядя называл пчёл своими солдатиками, трудолюбивыми и ответственными. Ласкал их, словно маленьких детей, никогда не отмахивался от пчёлы, которая собиралась его вот-вот ужалить, а наоборот, глядел на неё с улыбкой и приговаривал: «Ведь знает, что это последний бой, а не отступает. Настоящий солдат!»

Как он любил нас радовать! На пасеке в лесу под Малгобеком, на высоком суку огромного дерева он сделал самые лучшие в мире качели! И это с хромой ногой! На самой высокой точке «взлёта» с них открывалась великолепная панорама лесного массива. Это было завораживающе! Словами передать свои впечатления в этот миг просто невозможно.

А в лесу под селением Тарское он устроил настоящую сказку. Это было время, когда состоялась премьера фильма «Приключение Буратино». Он сказал, что у него на пасеке тоже есть для нас маленькая тайна — золотой ключик. Нам не терпелось дождаться этого дня. И вот, спускаемся мы с ним под тенистыми липовыми деревьями с небольшого покатистого обрыва, по аккуратно высеченным из земляного покрова накануне специально для нас ступенькам. Внизу открывается ясная поляна, недалеко течёт речка (он нас потом учил в ней плавать) и тут же рядышком — груда небольших камней, прикрытая, словно крышкой, большим плоским камнем. Он поднимает его, а оттуда выбивается журчащий родник. Вода холодная-холодная и необычайно вкусная. К тому же день был очень знойный. «Но где же ключик?» — спрашиваем мы, раздосадованные. И мы, младшие, впервые узнаём, что родничок по-другому ещё называют «ключом». «А золотой он, потому что бьёт из самого сердца земли!» — сказал нам дядя Хажбикар. Сказка удалась. Он умел это делать.

Хажбикар Албастович умер летом 1978 года. Я знаю, что у него остались родственники, племянники, но в силу того, что жизнь разбросала их в разные стороны, они так и не узнали его, каким посчастливилось узнать его нам. Но они могут гордиться им. Он был настоящим человеком, настоящим воином!

В очередной раз зайдя на сайт «Память народа», для меня стало приятным сюрпризом увидеть наконец-то запись о нём и даже его военную карточку. Доселе он не значился нигде — ни в военкоматах, ни в книге «Ингушетия в Великой Отечественной войне» (2 тома).

«Яндиев Хажбикар Албастович: рядовой 1924 г. р.; место службы: 46 ОИПТАБР РГК (отдельная истребительно-противотанковая артиллерийская бригада Резерва Главнокомандования)». И рядом строка — «Военно-пересыльный пункт».

Предыдущих сведений, к сожалению, о его боевом пути, о его наградах, которые у него были, без всякого сомнения, в доступных архивах я не обнаружила. Но это дело времени. Я была рада и тому, что всё же Человек в этой огромной военной паутине Великой Отечественной войны не затерялся. Он был. Он воевал. Он жил и остался в нашей памяти главным героем войны и мирной жизни.