У истоков зарождения ингушской советской литературы перед именами 3аурбека Куразовича Мальсагова и Тембота Дордагановича Бекова прочно стоит имя писателя Абдул-Гамида Сипсоевича Гойгова — одного из первых ингушских коммунистов, участника гражданской войны на Северном Кавказе и видного общественного деятеля. Талантливый рассказчик, драматург и публицист А-Г. С. Гойгов был соратником видных революционеров Серго Орджоникидзе и Асланбека Шерипова, что во многом сыграло свою роль в жизни начинающего писателя.
Родился Абдул-Гамид Сипсоевич Гойгов 5 ноября 1896 года в селении Гамурзиево Назрановского округа. Мальчик родился в небогатой семье, где почитали взрослых, уважали этикет и ингушские обычаи. Его отец, крестьянин-середняк, жил в постоянном конфликте с сельскими богатеями. Рассказывают, что этот «бунтовщик» шёл на очередную сельскую сходку, как на праздник, ведь только там он мог «воевать» словом с самовольничающими кулаками, которые пасли свои стада на общественных землях. Хотя, как следует из рассказов писателя, свой командный голос Сипсо применял не только по отношению к распоясывавшим богачам, но и в собственной семье.
«Выходя из нашей покосившейся сакли, всегда немногословный и угрюмый, отец уже со двора начинал отдавать матери распоряжения по хозяйству, словно отлучался на несколько дней», — вспоминает писатель о своём отце в повести «Пробуждение». Но если ему безоговорочно подчинялись в семье, это не значило, что и с устоявшейся политической реальностью было так легко. Чаще всего Сипсо Гойгова арестовывали после сходки за бунтарское поведение и сажали в местную кутузку.
«А всё дело было в том, что отец верил в справедливость царя и в существование справедливых законов для бедняков, — рассказывал Абдул-Гамид. — Поэтому он с самого начала вынашивал мечту отдать меня учиться. «Станешь грамотным, — говорил он мне, — будешь писать жалобы, и мы покажем тогда нашим душителям».
Усидчивый, смышленый и очень способный мальчик — таким предстает перед нами будущий писатель в ранние годы. Бросалось в глаза и то, что Абдул-Гамид тянется к знаниям, и поэтому отец сделал попытку устроить сына в единственную тогда на всю Ингушетию Назрановскую школу, куда принимали детей только в ограниченном количестве. При том в первую очередь зачисляли детей кулаков, мулл, торговцев, а оставшиеся места распределялись по жеребьевке.
Много усилий пришлось приложить родителям Абдул-Гамида для того, чтобы их ребенок «вытащил» счастливый жребий, и в 1905 году девятилетний мальчик становится учеником трехклассной Назрановской школы, где обучение велось на русском языке. Годы учёбы здесь ему запомнились надолго, и, уже повзрослев, он рассказал о них в своих «Пробуждениях». Поистине страшную характеристику старой горской школы находим мы в этой автобиографической повести Гойгова, где он писал: «На протяжении всего времени учебы я не только не читал книг, но и всем сердцем ненавидел книги так же, как и школу».
Дело в том, что в отличие от сегодняшнего времени, в те годы учеба представляла собой не только получение определенных знаний, но и «воспитание» детей в жестких условиях. К примеру, первые учителя Абдул-Гамида Гойгова, которые относились к кулацкой интеллигенции, считали, что бить учеников положено по исламу, и на каждом шагу избивали детей палками. Такие истязания продолжались всё время, пока Абдул-Гамид учился в данной школе. Главной причиной наказания было то, что ингушские дети совершенно не знали русский язык и не умели не только писать, но и говорить по-русски. Кроме избиений, учителя заставляли детей работать на себя, а также воровать с полей кукурузу и другую сельхозпродукцию.
Как рассказывал позднее А-Г. Гойгов, он возненавидел всей своей ребячьей душой еще недавно так желанную школу, ту школу, которая в его детской фантазии занимала такое большое и светлое место.
Были, конечно, и среди этих учителей-варваров хорошие люди. Например, с большой любовью и теплотой вспоминает Гойгов об учителе старшего отделения Николае Ивановиче, который терпеливо и настойчиво пробуждал у детей влечение к знаниям и знакомил их с русской классикой, тогда как ингушские учителя считали, что только силой можно заставить ребенка учиться.
«Именно благодаря Николаю Ивановичу, — писал Гойгов, — я на всю жизнь самозабвенно полюбил книгу. Руководимый его теплой отеческой рукой, я пересмотрел свой недолгий жизненный путь и, жестоко осудив себя за казавшиеся мне ранее невинными проступки, начал новую, осмысленную, подлинно трудовую жизнь».
По окончании школы в 1910 году Абдул-Гамид поступил в Донское среднее сельскохозяйственное училище в городе Новочеркасске. Однако вскоре был исключен из списка студентов за невнесение очередной платы за обучение. Молодой человек понимал, что у родителей не хватает средств для того, чтобы содержать хозяйство и платить за его учебу, поэтому не стал говорить им о своих проблемах и ушел из училища.
Через некоторое время Абдул-Гамид Гойгов стал вольнослушателем Варшавского университета в Ростове-на-Дону, но вскоре из-за реорганизации учебного заведения был лишен и этой возможности, а потому продолжил свое образование в Московском вечернем народном университете имени Шанявского. В этот самый период у А-Г. Гойгова пробудился интерес к исторической науке, в частности к истории Кавказа, и он с большим влечением начал приобщаться к лучшим ценностям передовой русской культуры.
«Читая книги революционеров-просветителей и писателей-гуманистов, — вспоминал он, — вглядываясь в жизнь трезвыми глазами, освобожденными от дурного влияния кулаков и прочих прислужников царя и капитала, я понял сущность жизненной правды, и эта правда привела меня в ряды великой партии Ленина».
События Февральской революции 1917 года заставили Гойгова прекратить учебу и вернуться на родину, чтобы принять участие в борьбе на стороне трудового народа. Эта борьба оставила в биографии Гойгова — бойца, писателя, коммуниста — самые прекрасные страницы. Весной 1918 года Абдул-Гамид Гойгов по заданию прибывшего на Северный Кавказ Серго Орджоникидзе организует партизанские отряды из ингушей и с оружием в руках громит белогвардейцев в Осетии и Кабарде. Огромная энергия, решительность и преданность Гойгова делу революции не остаются незамеченными со стороны временного руководства страны, и в 1918 году по рекомендации Серго Орджоникидзе молодого ингушского бойца принимают в ряды РКП(б). Через месяц Гойгова избирают членом президиума Северо-Кавказской горской организации РКП(б), и вскоре его назначают редактором владикавказской газеты «Горская беднота». На провозгласившем советскую власть съезде ингушского народа, который состоялся в селе Назрань 15 апреля 1918 г., Абдул-Гамид Гойгов вместе с Гапуром Ахриевым, Идрисом Зязиковым и Юсупом Албогачиевым был избран членом Ингушского народного совета.
В феврале 1919 года после поражения советской власти в Терской области, А-Г. Гойгов стал организатором революционного движения в Ингушетии и участвовал в боях с белогвардейцами. В момент, когда стало ясно, что новая власть Советов терпит фиаско, Гойгов с большой группой советских партийных работников, возглавляемой Г. К. Орджоникидзе, покинул Владикавказ и ушел в горы Ингушетии, где с соратниками готовил отпор контрреволюции. Революционеры прорывались через заснеженные перевалы Главного Кавказского хребта в Тифлис для установления связи с Кавказским комитетом РКП(б).
«В условиях тяжелых лишений, претерпевая гонения со стороны грузинских меньшевиков, наш отряд изо дня в день вел работу, направленную на восстановление советской власти в родных краях», — пишет Гойгов в своем дневнике о работе группы, обратный путь которой пролегал через Дагестан и горные районы Чечни и Ингушетии, охваченные пожаром гражданской войны. Сохранился и дошел до наших дней дневник Гойгова, в который он ежедневно заносил впечатления от этого тяжелого и опасного перехода.
Также этот период борьбы был описан Гойговым в очерках «Записки коммуниста», «Вверх по Ассе», «1-9 февраля», «Как деникинцы сожгли селения Экажево и Сурхохи» и др. Часть их впервые была опубликована в газете «Сердало» в 1927 году.
После установления советской власти на Северном Кавказе Абдул-Гамид Сипсоевич Гойгов возвращается к мирной жизни и начинает работать в различных хозяйственных организациях. Долгое время он возглавлял Народный комиссариат заготовок в Ингушетии и Кабардино-Балкарии, участвовал в партийной работе.
Отдавая все силы советскому строительству, Гойгов продолжал писать и публиковаться. Хорошо знавший его старый коммунист М. Пантюхов так рисует внешний облик Гойгова: «Это был большой и сильный человек, на редкость неразговорчивый и на первый взгляд даже мрачноватый. Его умные, внимательные глаза излучали теплый взгляд, как бы он ни хмурился, а его широкую, добродушную, стиравшую с лица нелюдимость и суровость улыбку трудно было забыть. Абдул-Гамид всем своим добрым сердцем любит простой народ и делает всё, что в его силах для того, чтобы люди жили в достатке».
Также А-Г. С. Гойгов активно участвует в становлении ингушской государственности: в 1921 году он был делегирован на съезд народов Востока в г. Баку, где он выступил в прениях. После завершения работы съезда в составе многонациональной делегации из представителей 38 народов, Абдул-Гамид Гойгов был на приёме у В. И. Ленина в его квартире в Москве, имел счастье пожать ему руку и слушать его выступление. Эту встречу он описал позднее в своем очерке «Памяти В. И. Ленина», в котором автор делится воспоминаниями об этом историческом моменте. «Через несколько минут к нам вышел среднего роста мужчина, плотный, с подстриженной бородкой, пронизанной легкой проседью. Это был Владимир Ильич. Твердой поступью подошел он к нам, поздоровался со всеми за руку и занял свое председательское место». Это, пожалуй, единственный во всей чечено-ингушской литературе портрет В. И. Ленина, написанный автором на основе личного с ним знакомства.
Несомненно, значителен вклад Абдул-Гамида Гойгова в ингушскую литературу не только как автора многих художественных и публицистических произведений, но и в качестве председателя Ингушского литературного общества, которое он возглавлял с 1926 по 1930 год, и приложил много сил для становления нового поколения ингушских писателей. Литературное творчество Гойгова — прямое и естественное продолжение его богатой событиями жизни. Художественное слово было для него необходимым орудием борьбы за утверждение завоеваний советской власти. И неслучайно многие его произведения отличаются боевой публицистической направленностью и увидели свет в газетах и журналах 20-30-х годов.
Первые очерки и статьи А-Г. Гойгова, где автор стремится поведать читателю о том сложном пути, которым пришли к революции горские массы народов Северного Кавказа, появились в печати в 1918 году. Произведения молодого писателя были опубликованы на страницах местных газет «Народная власть», «Революционный горец», «Горская правда», «Адыгейская правда», «Власть труда», «На подъёме», а когда в 1923 году появилась газета «Сердало», то Абдул-Гамид Гойгов одним из первых начал публиковать здесь свои заметки.
Первые публикации писателя — это большей частью как бы очерки или краткие историко-этнографические этюды из тяжелой истории родного народа до Октябрьской революции, но все они говорят о том, что автор их уже в эти годы стоял на верных марксистских позициях и делал первые шаги в художественном творчестве.
И все же в эти годы А-Г. Гойгов писал только от случая к случаю, большей частью просто делая дневниковые записи. Поэтому критики считают, что в это время его писательская деятельность носит чисто эпизодический характер. Но даже в этих дневниковых записках автора привлекает прежде всего судьба трудовых масс, рядового кавказца, все проявления революционных сил и начал. В оценке явлений жизни он занимает позицию, характерную для сторонников социалистического реализма. А ценность усилий любого человека он определяет его отношением к судьбам трудового народа и его будущности, к судьбам социалистической революции.
Освободившийся от хозяйственной работы А-Г. Гойгов с 1925 по 1937 г. (вплоть до репрессии) пишет свои главные и широко известные впоследствии повести «Джан-Гирей», «Серго», «Пробуждение» и рассказ «Беспросветный путь», которые явились предпосылками к появлению впоследствии многих портретных зарисовок с более широкими художественными обобщениями, свидетельствующими о том, что от коротких публицистических очерков и статей по мере роста своего мастерства автор идет к эпическим полотнам.
Написанные позднее публицистические статьи и заметки, зарисовки и очерки Гойгова также содержат живые картины, интересные наблюдения, богатый материал из истории гражданской войны на Северном Кавказе и первых лет становления советской власти. Поэтому Абдул-Гамид Гойгов, как писатель, был узнаваемым в эти годы. Нередко писал он и под псевдонимом «Агсиго Черный». Но при любых обстоятельствах со знанием дела отражал сложную ситуацию на Северном Кавказе.
Известно, что положение женщины в обществе дает очень много для понимания и характеристики всего данного общества. Неслучайно образ женщины занял такое большое место в творчестве Гойгова. В рассказе «Беспросветный путь» автор прослеживает трудную жизнь рядовой женщины-ингушки Айшет, судьба которой типична для подавляющего большинства горянок в старом обществе.
Трагедию ещё одной женщины, лишенной права на счастье личной жизни и попадающей в полную зависимость к собственному четырнадцатилетнему сыну, Гойгов с большой художественной силой раскрывает и в рассказе «Проклятие прошлого». Обреченная на бесправное и бесцветное существование, молодая вдова также не в силах разорвать страшные путы адата, как и героиня рассказа «Беспросветный путь».
Это было трудно сделать не только женщине, но и мужчине. Об этом говорит и образ молодого горца из повести «Джан-Гирей». Молодой ингушский парень Джан-Гирей — бедняк из селения Кескем, живет в полуразвалившемся домике, но имеет недюжинную силу. Засуха и неурожай ввели в дом Джан-Гирея нужду и голод. Нечего делать «мускулистым рукам» юноши. И решает он, чтобы спасти больного отца, мать с малолетними детьми, уехать работать в Россию. Он знает русский язык — и это является спасением.
С большими трудностями юноша добирается до Москвы и поступает работать швейцаром гостиницы, а затем сторожем на небольшом заводе. Денежная помощь семье позволила восстановить разрушенное хозяйство. Между тем Джан-Гирей полюбил белокурую русскую девушку Лиду, женился на ней и стал отцом двух детей. Но родная Ингушетия неприветливо встретила их, когда они решили вернуться на Кавказ, а все родственники прокляли и оклеветали молодую семью. В конце концов, герои повести очень жестоко расстались.
Повесть эта глубоко драматична. Стремление молодого ингуша к личному счастью встретило стену национальной ограниченности. «Джан-Гирей» — новый шаг в творческом развитии писателя. Шире стал социальный фон, круг затронутых вопросов и тем, усложнилась система художественных образов, более уверенным стало повествование и более строгим язык.
Одним из наиболее значительных произведений Гойгова является повесть «Серго» (1936-1937), которую автор посвящает революционным событиям на Северном Кавказе. Героико-историческая по своему характеру, эта повесть была создана спустя полтора десятилетия после завершения описываемых событий, когда еще ярче выявилось их огромное историческое значение. Большую помощь оказали автору многочисленные записи и заметки, сделанные им в самый разгар борьбы по ее горячим следам. Но судьба этого произведения оказалась трагичной и весьма нелепой.
Дело в том, что в конце 30-х годов некие Я. Саблин и З. Фазин выпустили ещё неизданную повесть А-Г. Гойгова под своим авторством и дали этому произведению новое название: «Чрезвычайный комиссар», но, по сути, это был чистый плагиат произведения ингушского писателя. Как говорится, один в один. Абдул-Гамид Сипсоевич, как действительный автор повести, в 1940 году попытался доказать свое авторство, в подтверждение которого специальной комиссией было проведено исследование и принято соответствующее решение в пользу ингушского писателя. Но последовавшая вскоре война и депортация ингушского народа не позволили довести дело до логического конца. Кроме этого, кое-кем из литературного сообщества было донесено в соответствующие органы о том, что Абдул-Гамид Гойгов был подвергнут репрессиям в 1937 году и некоторое время находился в местах не столь отдаленных.
К сожалению, спустя четыре года после депортации, в Киргизии умер и сам писатель. А повесть «Серго» несколько раз издавалась и после его смерти под фальшивым авторством самозванцев Я. Саблина и З. Фазина, и их никто за это не наказал.
Творческое наследие А-Г. Гойгова весьма многообразно в тематическом и жанровом отношении. Большинство произведений посвящено непосредственно событиям и явлениям советской действительности. Но он не забывает и о прошлом, старается показать истоки многих пережитков и предрассудков.
Огромное воздействие оказала на творчество Гойгова русская классика. Его любимыми писателями были Пушкин, Лермонтов, Салтыков-Щедрин, Горький, Серафимович, Фадеев, Катаев. Особенно восторгался он, по свидетельству родных, произведениями Маяковского, видя в его общественно-творческой деятельности пример вторжения писателя в бурную современность.
Также настойчиво работал Гойгов над произведениями классиков марксизма-ленинизма, читал и перечитывал В. И. Ленина. Это помогло ему занять верную позицию в оценке и раскрытии явлений действительности в публицистических и художественных произведениях, позицию, которая дает возможность говорить о Гойгове как писателе, внесшем значительный вклад в формирование ингушской литературы социалистического реализма.
Если говорить об оценке произведений А-Г. Гойгова, надо признать, что литературная критика не особо баловала писателя своим вниманием. Первым откликом, видимо, следует считать рецензию Лиина на повесть Гойгова «Джан-Гирей», опубликованную в октябре 1925 года во владикавказской газете «Власть труда». Рецензент считал, что повесть является «ценным вкладом в национальную литературу Союза» и что образ основного героя повести, юноши-ингуша Джан-Гирея, нарисован «цельно, жизненно и правдиво». В то же время рецензент советовал писателю обратить свое внимание на «медленно, но революционизирующийся аул», то есть на явления живой советской действительности.
Этого скромного, застенчивого, необычно работоспособного, привлекательного человека хорошо помнят все, кто с ним встречался. Его произведения высоко ценили А. Серафимович, В. Ставский и другие писатели. В 1928 году в журнале «На литературном посту» В. Ставский писал, что глубокое осознание путей развития революционной борьбы, верная оценка отдельных явлений утвердились в творчестве Гойгова не сразу. «В своих произведениях он шел от изображения частных фактов и событий к широким картинам и объемным типическим образам. Вместе с этим совершенствовался и его язык», — констатировал критик.
Свои публицистические и художественные произведения А-Г. Гойгов писал от случая к случаю. Когда ближайшие друзья настойчиво советовали ему целиком отдаться литературному творчеству, Абдул-Гамид растерянно улыбался и досадливо отмахивался: «Ну какой же я писатель! Скажут тоже! Я работник хлебного фронта. Это потом когда-нибудь можно сделать, а сегодня важнее накормить народ. Еще не время садиться за писанину», — говорил он.
Знаменательно, что заметивший в нем талант мыслителя выдающийся русский писатель, не раз побывавший в Ингушетии, Александр Серафимович сделал на своей книге, подаренной А-Г. Гойгову, надпись: «Пора менять амбар на музу», имея в виду работу писателя в Наркомате заготовок. И сам писатель позднее с сожалением говорил: «Мне борьба помешала стать поэтом. А ещё работа в области сельского хозяйства и снабжения по-прежнему отнимает у меня массу сил и времени».
Гойгов был также знаком с М. Горьким, который говорил о творчестве А-Г. Гойгова, как о ценном историческом материале, повествующем об исторических событиях на юге страны в годы утверждения советской власти.
Но более широкую оценку раннего творчества Гойгова мы находим в статье Дошлуко Мальсагова «Ингушская литература» в 1933 году, где критик рассматривает его творчество на фоне всей молодой ингушской литературы и констатирует: «Гойгов первым из ингушей в послереволюционный период выступил в художественной литературе, он самый плодовитый из ингушских писателей».
Профессор Ибрагим Дахкильгов в своей книге «Ингушская литература (период развития до 40-х гг.)» пишет: «С пожелтевших страниц изданий 1918-1920 гг., как живые свидетели героической эпохи, предстают перед нами произведения А-Г. Гойгова, человека, державшего в одной руке ружьё, в другой — перо! Сегодня читатель может открыть для себя много ценного в его историко-этнографических очерках, где писатель очень точно и живо описывает события Гражданской войны, когда отважно сражались и умирали жители сёл Экажево, Сурхахи и других населенных пунктов Ингушетии».
О творчестве А-Г. Гойгова писали в газетах «Сердало», «Ленинан некъ», «Грозненский рабочий», «Социалистическая Осетия», «Дагестанская правда», а также журналах «Лоаман Iуйре», «Власть труда» и др.
Как говорят современные литераторы, проследить процесс формирования Гойгова как писателя пока еще трудно. Одно ясно, что он не миновал воздействия устного творчества ингушского народа, и несмотря на то, что писал Абдул-Гамид только на русском языке, за каждой его строкой чувствуется национальная символика. А ведь известно, что даже при очень хорошем владении родным языком можно написать отнюдь не национальное по содержанию и духу произведение. Поэтому Абдул-Гамид Гойгов считал, что национальная специфика, характеры и образы людей и обстоятельств могут быть с успехом раскрыты и на русском языке, хотя он понимал, что такое произведение не станет вкладом в разработку национального литературного языка.
Как считал писатель, обращение к русскому языку, языку единения народов нашей страны, для него было явлением вполне закономерным. Более того, в годы Октябрьской революции и в начале 20-х годов иной возможности для ингушского писателя вообще не существовало, так, как только в 1923 году была создана ингушская национальная письменность и начата разработка ингушского литературного языка.
Основная ценность творческого наследия писателя-коммуниста Гойгова в том и заключается, что он в определенной степени сумел уловить и запечатлеть в созданных им художественных образах перестройку национального характера на путях социалистической революции и вместе с тем — изменение облика всего ингушского народа. В этом мы видим главную его заслугу как советского писателя, внесшего большой вклад в разработку основ социалистического реализма в чечено-ингушской литературе. Все это дает основание сделать вывод, что творческое наследие Гойгова является неотъемлемой частью чечено-ингушской литературы и продолжает сохранять и сегодня большое познавательно-воспитательное и эстетическое значение.
Сегодня, отслеживая творческий путь Абдул-Гамида Гойгова, мы с уверенностью можем сказать, что он любил писать. И делал он это от души и старался запечатлеть эпоху, в которой жил, творил и верил в светлое будущее своего народа.
Особую ценность составляют письма писателя и борца, адресованные друзьям, коллегам, своим родным. Это отдельные произведения. В них чувствуется человек огромной души, добрый семьянин и заботливый отец.
А-Г. Гойгов был борцом, надёжным человеком и большим интернационалистом. Имел научное чутьё и призывал сверстников, имеющих образование «найти, описать, собрать и изучить всё то, что было в прошлом и что есть в настоящем».
Все это доказывает, что произведения Гойгова как на русском языке, так и в переводах на другие языки Кавказа, должны занять принадлежащее им место в истории ингушской литературы. А для этого, прежде всего, надо переиздавать произведения этого писателя и знакомить с ними современного читателя.