Нет ни одной ингушской семьи, которая бы не прошла через те или иные испытания в суровые годы депортации. Воспоминания очень тяжело даются очевидцам этих событий, но и забыть об этом не получается, ибо перед ними часто предстают терзающие душу эпизоды из прошлого...
Герои нашего сегодняшнего материала давно покинули этот бренный мир, но они оставили в памяти потомков свою печальную историю депортации, полную драматизма и трагизма, и в то же время показывающую силу духа ингушского народа, которая помогла детям, оставшимся одними, противостоять жестокости и неслыханному цинизму сталинского произвола.
Перед самой высылкой брат и сестра Кейпа и Ясак Тангиевы жили в большой и дружной семье в селении Базоркино Чечено-Ингушской АССР (ныне с. Чермен Северной Осетии). Отец у них умер ещё год назад, от болезни. Две старшие сестры были замужем. А старший брат Ахмад сидел в тюрьме, оставив дома вместе со своей матерью Биши двух жён — старшую с малолетним сыном и молодую жену, которую только успел привезти в дом.
Тут хочется немного отступить от главной темы и рассказать историю Ахмада. А дело было так. Он был женат, когда ему приглянулась красавица с соседней улицы. Вторые браки не возбранялись у ингушей, тем более девушка отвечала ему взаимностью. Но отец, прослышав про чувства своей дочери, решил выдать её тайком замуж за другого человека под покровом ночи. Узнав об этом, Ахмад выкрал её прямо из свадебного кортежа. История получила большую огласку, были вовлечены во вражду два тейпа, к тому же оказались в перепалке и раненые с двух сторон. В итоге Ахмада приговорили к тюремному сроку, а девушке пришлось дожидаться возвращения мужа в его доме.
Так из этой семьи в ссылку забрали шесть человек. В вагоне с ними оказалась одна пожилая, немощная женщина. Она по какой-то причине отбилась от семьи. Мама Биши очень жалела её, заботилась о ней всю дорогу. А по прибытии в Казахстан забрала к себе домой. Запасы, что семья прихватила в дорогу, быстро закончились. Голод, холод, да ещё и болезни унесли в первый год депортации немало человеческих жизней. Не выдержал испытаний и умер малолетний ребёнок Ахмада. Потом по решению мамы Биши снохи уехали к своим родным, пока не вернётся из тюрьмы их муж.
Вскоре нашлись и родственники той пожилой женщины, что жила в семье Тангиевых. Приехать за ней никто не мог, и мама Биши взялась сопроводить её до родных в соседнее село, которое было в двухсот километрах от их дома. Заодно решила проведать и свою дочь, которая тоже жила где-то в том районе, куда нужно было отвезти женщину. Дорога ей предстояла дальняя. Наготовив еды из того, что было, пообещав вернуться через два-три дня, она отправилась в дорогу.
А за окнами выли голодные волки...
Так восьмилетний Ясак и пятилетняя Кейпа остались одни. Правда, жили по соседству люди, была и добрая казашка, которая старалась их чем-то угостить. Но время было очень тяжёлое. Беда коснулась всех, каждый выживал, как мог.
Проходили дни и бессонные ночи, а мама детишек домой не возвращалась. Так прошёл месяц, потом второй, третий... Им было очень страшно и одиноко, особенно по ночам, когда казалось, что голодные волки воют прямо под окнами. Да и голод донимал. Запасов дома не было никаких, кроме двух-трёх ведер картошки, которую мама запретила трогать. Она были отложена в глубокой бочке, чтобы весной высадить под урожай. Правда, дети нет-нет да брали оттуда пару штук. А чтобы как-то прокормиться, Ясак вместе с другими депортированными стал ходить на поле, собирать там пшеничные зёрна из-под снега. Но так как младшая сестра очень боялась оставаться дома одна, он подвязывал её за спину большим маминым платком и нёс на себе до самого поля, там усаживал на сруб, подстелив солому, а сам шёл собирать пшеницу. Дома они перемалывали зёрна в муку, благо у соседей была ручная мельница, или готовили из зёрен кашу. А потом проводили ночь в молитвах, прося Всевышнего, чтобы он вернул им маму.
В один день Ясак очень захотел маминых вареников. Он намолотил немного муки, и решил взять в сарае пару картошек. Но когда он опустил в бочку руки, то не смог там ничего найти. Он позвал младшую сестру и, взяв за руки, опустил её в ёмкость. Увы, картошки там не оказалось, пока они берегли её для посева, соседский мальчишка уж давно прибрал её к рукам. Кейпа часто вспоминала от обиды наворотившиеся слёзы на глазах у брата.
Но там всё же что-то осталось. Кейпа собрала по краю бочки где-то с полведра проросших картофелин. Назло судьбе они решили наварить вареников. Вернее, просил об этом Ясак. Уж больно он их любил и очень соскучился по нормальной домашней еде. Кейпа рассказывала, как она боялась и не хотела лепить то, что не умеет. Но брат настаивал: «Я помогу тебе, — говорил он, — ты сможешь!»
Они очистили картошку, вырезая и откладывая в сторону проросшие глазки — для посадки, и сварили из сердцевины картофельное пюре. Потом Кейпа вспоминала, что, встав на табуретку (росточком ещё была мала), она сделала тесто из тёмной муки, с трудом раскатала его и по подсказкам брата всё же налепила и наварила тарелку вареников. Но они получились у неё неприглядными, большими и грубоватыми, ну далеко не как у мамы, что от обиды она стала рыдать.
«Я не могла успокоиться, — вспоминала Кейпа, — видимо, выплакала всю боль, накопившуюся в моём сердце, и потерю родины, и потерю мамы, и украденную картошку. А брат всё успокаивал, старался изо всех сил меня поддержать: «Я никогда не ел такие вкусные вареники, — говорил он, — и даже у мамы такие не получались».
С чашечки картофельных глазков вышло два мешка урожая
Вскоре потеплело. Соседи удивлялись, как дети противостояли обрушившейся на них беде, как они берегли и поддерживали друг друга. Они умудрились даже вскопать рядом с домом небольшой участок земли и высадить туда проросшие глазки картошки. Каждый день они наблюдали, не прорезалась ли там всходы. И вот дождались первых ростков, как раз в тот день, когда вернулась мама. «Это был самый прекрасный и незабываемый день в нашей жизни, — вспоминала Кейпа. — Даже солнышко, казалось, светило и грело в тот день по-другому. Мы с братом не могли нарадоваться всходам, как вдруг увидели издали возвращающуюся маму».
Конечно же, счастью детишек не было предела. Потом мама им рассказала свою историю. Дело в том, что, когда она дошла до дома своей замужней дочери, в ту же ночь тиф свалил её с ног. Всё это время она провела в бреду и лихорадке. «Детям не говорите ничего!» — говорила она, когда приходила в себя, таким образом пытаясь их защитить. К счастью, Всевышний вернул её к детям.
А по поводу картошки, так урожай удался на удивление всем. Они собрали с чашечки нарезанных глазков аж два мешка картошки!
«Морс! Морс! Вкусный морс, покупайте морс!»
Вскоре семья Тангиевых переехала ближе к железнодорожной станции. Ясак днём работал в бригаде водовозом, а ночью пас колхозный скот. А Кейпа продавала на вокзале морс, который готовила мама. Она наполняла им маленький бидончик, подвешивала к нему алюминиевую кружку и шла на привокзальный рынок, где громкими криками: «Морс! Морс! Вкусный морс, покупайте морс!» — привлекала покупателей.
В один из таких дней крепкий офицер с сытым лицом выхватил из рук девочки бидончик, вылил содержимое и отбросил его в сторону. Мимо, не говоря ни слова, проходили люди. Но одна женщина, которая тоже торговала на рынке и очень привязалась к этой маленькой девочке с большими глазами, часто угощала её чем-нибудь вкусненьким, заступилась за неё. «Вы что делаете! — крикнула она на офицера. — Это же ребёнок! Он же голодный. Она же пытается на пропитание себе достать».
«Не помню дословно, — вспоминала Кейпа, — но ругала она офицера до тех пор, пока тот не схватил её саму за шиворот и не поволок в отдел, вместе со мной. Там на моих глазах два милиционера избили её. Они один за другим хватали её за волосы, били по лицу и при этом повторяли: «За предателей, за бандитов заступаешься!»
После такого силового нравоучения их всё же отпустили. Они шли понуро, опустив головы, разбитые от произошедшего с ними. Тут эта женщина посмотрела на сочувствующую ей девочку добрыми глазами, погладила её по головке, всё ещё утирая платком разбитый свой нос, и сказала: «Мне не больно. Не переживай так. Но только никому не рассказывай».
Но придя домой Кейпа тут же рассказала всё маме. После этого она больше ни разу не ходила торговать на вокзал.
Послесловие
Кейпа вышла замуж за достойного человека — Хусена Харсиева, родом из её же селения Базоркино (Чермен). Женился и Ясак на девушке из рода Арчаковых. Вскоре они вернулись на родину. Мама Биши успела ещё пожить и понянчить своих внуков.
Ясак Тангиев часто болел, сказались суровые дни высылки, о которой он не любил говорить, но в своих песнях (он был сочинителем и прекрасно играл на ингушской балалайке — «дахчан пандыр») он выражал боль народа, страдания и радость созидательного труда.
Сегодня нет в живых героев нашего рассказа. Но они оставили после себя богатое наследство, детей, внуков и правнуков, которые живут здесь же, в родовом селении Базоркино (Чермен), унаследовав лучшие традиции своего народа и добрую память о своих предках.