Матроса Черноморского флота Магомеда Дидигова российский журналист сравнил с литературным героем Данко из произведения Максима Горького «Старуха Изергиль». И это не случайно, главный персонаж этого повествования был идеалом чести, мужества и благородства, отличался большим человеколюбием и состраданием, что и подвигло его отдать людям своё сердце, пожертвовать собой ради спасения других.
В отличие от литературного героя, судьба была благосклонна к нашему соотечественнику, хотя он тоже рисковал своей жизнью ради спасения другой, жил с открытым сердцем, всегда был готов прийти на помощь и излучал свет, как это могут делать только люди с богатым внутренним миром. К тому же все эти прекрасные качества дополняла необыкновенно привлекательная внешность и самая мирная профессия — строитель.
Магомед Дидигов родился в 1939 году в селении Насыр-Корт Назрановского района Чечено-Ингушской АССР в большой семье строителей Дидиговых, которые принимали участие в таких грандиозных стройках, как московский метрополитен, завод ЗИЛ, Алханчуртский канал на Северном Кавказе, магистральные газопроводы «Ставрополь — Грозный», «Ставрополь — Тбилиси», «Грозный — Баку», «Моздок — Кази-Магомед», «Макат — Северный Кавказ» и т. д. При таком раскладе Магомед просто не мог оставаться в стороне от такого благородного дела, которой отдало свою трудовую жизнь его старшее поколение отцов.
Отец Магомеда, Сулейман Берснакиевич, всю свою жизнь проработал в управлении АМООС (Алханчуртская межреспубликанская оросительно-обводнительная система) в должности главного инженера. За исключением времени, которое он провёл в депортации. Здесь семья Дидиговых жила в Акмолинске Казахской ССР. Но профессиональные кадры были всегда и повсюду востребованы. Вот и Сулеймана Берснакиевича сразу после расселения местное руководство назначило инженером в управлении железной дороги (Акмолинск был узлом железнодорожных магистралей).
Сулеймана очень уважали и ценили как ответственного и профессионального работника, а его фотография с 1947 года, несмотря на бесправное положение спецпереселенцев, висела на Доске почета. К тому же, несмотря на ограничения, предъявляемые к депортированным, он имел право свободного передвижения и даже был награждён путевкой в санаторий. Под его руководством в Киргизии был построен мост через реку Ишим, канал для поливных работ и двухэтажные жилые дома для трудящихся.
Родной брат Сулеймана — Зелимхан, тоже строитель, сразу после поселения был назначен прорабом в управлении «Казахжелдорстрой» в городе Акмолинске, а вернувшись на родину, работал инженером по строительству Грозненского управления магистральных газопроводов в Министерстве газовой промышленности СССР.
Другой брат, Салман Дидигов, работал по специальности землеустроитель-геодезист и до начала Великой Отечественной войны тоже работал на строительстве Алханчуртского канала и параллельно строил дорогу, ведущую от Слепцовской до Галашки, а в годы ссылки работал ревизором и главным бухгалтером в различных организациях города Акмолинска.
В 1957 году в числе первых переселенцев вернулась на родину и семья Дидиговых. Магомед с отличием окончил школу и потом по рекомендации директора, как лучшего ученика, его направили преподавать в начальную школу селения Долаково. В те годы практика использования лучших выпускников на преподавательской работе широко применялась ввиду острой нехватки кадров. Проработав там пару лет, Магомед поступает в Назрановский сельскохозяйственный техникум, чтобы, так сказать, расширить область своих знаний, которые в жизни ему не раз пригодились, но не с намерениями работать в этой сфере, ибо своё будущее он видел в строительной отрасли. В свободное от занятий время Магомед подрабатывал разнорабочим на строительных объектах отца и дяди, а после окончания техникума поступил в Ростовский инженерно-строительный институт.
Проучившись в этом вузе один год, Магомед получает повестку в армию. Служит он на Черноморском флоте, в самых престижных в те годы войсках. Сюда набирали лучших, отборных ребят, физически крепких и стойких. В те годы служба в морфлоте проходила четыре года. Будущий матрос должен был быть психически устойчивым к стрессам, соответствовать определённому росту — не ниже 180 см, иметь первые три категории годности к прохождению военной службы по состоянию здоровья, к тому же быть всесторонне развитым, сообразительным и грамотным.
Магомед отвечал этим критериям. Он был очень организованным, дисциплинированным и ответственным человеком. Эти качества сразу же были отмечены командованием по прибытии на службу. К тому же он был коммуникабельным человеком и у него сразу сложились со всеми доверительные отношения. Особенно сдружился он с секретарём комсомольской организации Сашей Залетаевым, который, увидев в Магомеде грамотного дисциплинированного человека, приобщил его к своей комсомольской работе. Саша был из Ростова, они потом с Магомедом после службы долгие годы поддерживали отношения, дружили семьями, часто ездили друг к другу в гости. Когда подходил к концу срок службы Залетаева, он передал свои должностные обязательства секретаря комсомольской организации старшине второй статьи Магомеду Дидигову, конечно же, с одобрения командования корабля.
Магомед пользовался уважением среди своих сослуживцев, он умел ладить с матросами и старшинами разных сроков службы, был приветливым, доброжелательным и демократичным человеком.
Матрос с сердцем Данко
Была в годы службы в истории Магомеда Дидигова одна громкая история. В 1966 году все средства массовой информации Севастополя, а следом и центральные газеты «Красная звезда», «Красное племя», наша республиканская газета «Сердало» пестрели заголовками: «Симфония мужества», «Матросское сердце», «Пламень сердца Данко», «Ради жизни» и тому подобное. Дело в том, что Магомед и его сослуживец Колесник спасли двум женщинам жизнь, став добровольными донорами по пересадке костного мозга.
Чтобы понять гуманизм и геройство этого поступка, надо сказать, что в 60-х годах пересадка костного мозга только-только входила в практику лечения различных заболеваний крови и иммунной системы, и не была достаточно хорошо изучена и опробована. Риску подвергался как больной, так и донор.
Приведу вырезку из газеты «Красная звезда» за июль 1966 года. В своей статье «Симфония мужества» журналист И. Коваленко пишет: «В то лето над крымскими горами алел край неба, когда моряков облетела тревожная весть: «В беде человек!» Горе к матери двоих детей пришло неожиданно: в ее ослабшем организме перестал вырабатываться гемоглобин. Женщине угрожала смерть. Осталась одна надежда на пересадку костного мозга. Но кто будет донором? Операция была небезопасна. Врачи не теряли надежды, они обошли многие организации и предприятия города, но даже среди бывалых доноров найти добровольца не смогли. Тогда они решили обратиться к морякам.
Командир собрал торпедистов: «Товарищи матросы, здесь, на крымской земле, умирает женщина. У нее дети. Мы можем и должны им помочь. Больной нужен костный мозг. Хочу предупредить, дело рискованное».
Тревожная тишина теребила сердца. Молчание. Пять секунд, десять секунд. И вот первым поднимается секретарь комсомольский организации Магомед Дидигов. Засветилось в улыбке его по-кавказски смуглое лицо, широченные плечи развернулись к товарищам. За Дидиговым поднялись остальные...
К врачу выстроилась целая очередь. Ребята как на подбор — здоровые. Шутки, подначки, ни тени страха на лицах. Первые полтора десятка анализов показали, что донора пока нет. Еще десяток парней сдают кровь, потом еще. Двадцать девятым шёл Дидигов. Вот он вышел от врача, чернявый, круглолицый, с добродушной улыбкой, а в глазах искорки: «Есть то, что нужно, братва!» Вторым донором стал Анатолий Колесник, отчего он испытывал большое удовлетворение.
У симферопольской клиники врач представил морякам худенькую бледную женщину. Это была та самая Любовь Семенченко, мать двух детей. Она подошла к морякам, обняла их и хотела что-то сказать, но не смогла. Слезы покатились из глаз. «Может, не надо, — прошептала, наконец, женщина, — Вам еще жизнью наслаждаться». В ответ моряки бережно подхватили ее под руки...
Но тут на станцию привезли ещё одну женщину, с такими же показателями крови, которая нуждалась в переливании костного мозга. В результате была спасена жизнь ещё одной женщине — Валентине Юшковой.
О благородстве и мужестве моряков скоро стало известно далеко за пределами флота. В адрес командира и его заместителя по политчасти поступали телеграммы и письма. «Дорогие командиры! Выражаем чувство глубокой благодарности за воспитание Магомеда Дидигова и Анатолия Колесника, совершивших самоотверженный поступок». «Узнав о вашем благородном поступке, мы были до глубины души взволнованы. Такое бывает лишь в нашей стране». «От всего сердца желаем вам крепкого здоровья, наилучших успехов в службе, личного счастья». «Слава и хвала вашим родителям, воспитавшим таких мужественных и самоотверженных сыновей» и т. д.».
Позже в честь моряков командование части, сослуживцы, а также коллеги и родные спасённых ими женщин устроили праздничный приём. На почётном месте, в президиуме сидели Магомед и Анатолий, по лицам которых было видно, что им очень неловко слушать о себе хвалебные речи, где их поступок все в один голос называли гражданским подвигом, а они повторяли, что сделали то, что подсказывала им совесть человека и комсомольца.
После службы Магомед вернулся в Ростовский инженерно-строительный институт и продолжил свою учёбу. Но герою, каким его теперь все называли, покой уж только снился. Магомеда приглашали в разные учебные заведения, в организации и предприятия, где училась и работала молодёжь. Сам он не любил такие представления и не считал никогда подвигом то, что сделал, но отказаться не имел права, военная комендатура говорила «надо», и он шёл выполнять свой воинский долг. Так работала в советские годы идеологическая машина.
Воспоминания Джабраила Марзиева
«Он был очень импозантным мужчиной, — с таких слов начинает свои воспоминания о бывшем коллеге Джабраил Марзиев, ныне руководитель проекта строительства «Федерального детского реабилитационного центра г. Подольска». — Благородный был человек, глубоко интеллигентный и порядочный. Он пользовался большим авторитетом среди друзей, коллег и руководства. Впервые я о нём узнал в 1966 году. Нас, молодых ребят города Назрани, собрали в Доме культуры на встречу с моряком Черноморского флота, только вернувшимся со службы. Как оказалось, он спас жизнь матери двух детей, стал донором спинного мозга, хотя рисковал жизнью.
В то время, когда ещё свежи были в памяти годы депортации, любой положительный отклик о наших земляках становился событием. А тут все СМИ говорят о нашем соотечественнике. Как тут не гордиться. Его приглашали во все учебные заведения, школы, техникумы, институты и представляли как героя, с которого следует брать пример. Надо сказать, что идеологическая работа в советские годы велась на высоком уровне. Так воспитывали молодёжь.
Магомед произвёл сильное впечатление на всех. Высокий молодой человек, спортивного телосложения, крепкий. Говорил он очень грамотно и красиво. Да и форма моряка, черного цвета, с золотыми пуговицами, моряцкая фуражка с надписью «Черноморский флот» — всё это очень впечатляло!
Потом нас судьба свела с ним на одной работе — в тресте «Грозтрубопроводстрой». Я узнал его ближе. Мы часто оказывались вместе в командировках и даже в одном гостиничном номере. Это был человек необыкновенного благородства и мужества. До последних дней оставался поклонником военно-морского флота. Да и по натуре он был морским волком. Всегда подтянут, организован, дисциплинирован.
В те годы мы были заняты на больших стройках. Это и нефтепровод «Грозный — Баку», на котором строили крупные нефтеперерабатывающие станции, очень серьёзные организации. Строили крупный магистральный газопровод «Моздок — Кази-Магомед» и компрессорные станции к нему, другие серьёзные объекты народного хозяйства. Вообще наш трест был передовым, мы занимали первые места, всегда считались лучшим коллективом объединения «Главтрубопроводстрой». И это отчасти благодаря Магомеду Дидигову, место которого я занял позже, и тем, кто был там до нас.
Я был младше Магомеда по возрасту и по должности, работал у него в управлении главным инженером. Так что Магомед был для меня и наставником, и другом. По любому вопросу к нему можно было обратиться и получить дельный совет и помощь. Когда в Южном регионе мы строили нефтепровод «Грозный — Баку», Магомед обеспечивал нас ресурсами. Он был человеком слова. Если сказал, что материал будет, это было железно — в срок и в достаточном объёме. В пустую слова не бросал и бюрократией никогда не занимался.
Потом Магомед перешёл на профсоюзную работу, а меня рекомендовал на своё место — на должность заместителя управления трестом по общим вопросам. Чтобы представить меня высокопоставленным чиновникам, он в ущерб себе и своему времени поехал со мной в Ростов, где находился главный офис нашего треста. Он дал мне самую лестную характеристику и сказал своим коллегам, что с новым руководителем они могут работать так же, как бы они работали с ним. Скажем так, он ввёл меня в круг этих чиновников. И я заметил, каким авторитетом он пользовался там. Каждый старался выказать ему своё уважение и почтение. Мне же своим визитом он значительно облегчил в дальнейшем работу с этими людьми.
А каким он был человеком в жизни, вне работы! Можно сказать, душа компании. Я часто бывал у него дома. Он любил жить красиво. Был настоящим трудоголиком в быту. Его окна на втором этаже выходили на крышу магазина. Он сделал перепланировку и превратил эту площадь в большую стеклянную веранду, где создал настоящую сказку — зелёный оазис. Там он выращивал цветы, помидоры, огурцы, зелень. Конечно же, во всём ему помогала супруга, хлебосольная и гостеприимная Хадиза Кодзоева. Под верандой во дворе они посадили виноград, который затенял этот сад в жаркие летние дни. К тому же Магомед любил иногда готовить, и получалось у него это неплохо. Ему просто доставляло удовольствие радовать людей.
Исключительно оригинальным был человеком. Любил читать разную литературу. А какая у него была библиотека! Он покупал редкие книги, благо рядом был магазин, куда жители сдавали макулатуру. Вообще был разносторонним, интересным собеседником, со всеми находил тему для разговоров. Кто с ним единожды пообщается, запоминал его на всю жизнь. В друзьях у него были разные люди, простые труженики, известные писатели, художники.
Потом наши дороги разошлись. Я в 90-х уехал из республики, он остался на родине. Был большим патриотом, безумно любил свой народ и чтил наши традиции!«.
Воспоминания супруги
Супруга Хадиза Кодзоева вспоминает Магомеда Дидигова самыми тёплыми словами.
«Он был хорошим семьянином, — говорит она, — добрым и заботливым. Очень любил гостей. В роду большого семейства Магомед был за старшего среди братьев и сестёр своего поколения. У нас в Грозном всегда бывало много гостей. Все, кто приезжал в столицу обследоваться, поступать, учиться, находил в нашей квартире приют, и мы им были искренне рады. Мы и сегодня, живя за границей, в Норвегии, со всеми поддерживаем самые тёплые отношения и чтим наши традиции.
Хочется ещё сказать, что Магомед был для своих детей, если так можно выразиться, самым лучшим отцом. Он воспитывал в них прежде всего личностей, чтобы они при любых обстоятельствах оставались добрыми и порядочными людьми.
По природе был очень скромным человеком. Помню, в начале 70-х мы получили письмо с просьбой выслать досье Магомеда и его фотографию для музея Черноморского флота, но именно его природная скромность не позволила нам это сделать».
Магомед Дидигов, проработав после окончания учёбы пару лет в строительном управлении треста «Газпромстрой» в должности заместителя начальника СМУ-1, потом перешёл на должность заместителя управления треста «Грозтрубопроводстрой» по хозяйственной части. Отработав на этой должности около десяти лет, Магомеду поручили возглавить более серьёзную систему. Он стал председателем профкома треста «Грозтрубопроводстрой». Это была очень ответственная должность.
Профсоюз в советские годы был самой авторитетной организацией, самым массовым, демократичным гражданским институтом нашего государства. Он отвечал за организацию досуга, домов культуры, за развитие туризма. Советские профсоюзы создали лучшую в мире систему санаторно-курортного лечения, систему поддержки семьи, детские спортивные школы, детский отдых, институт наставничества, который бы стоило позаимствовать в наше время, когда к молодому специалисту прикрепляли опытного наставника. Ни один руководитель, ни одно предприятие не могло попасть на Доску почёта, не могло получить государственную награду, если не имели поддержки профсоюзов. И не удивительно, что такую ответственную должность доверили именно Магомеду Дидигову, зная его честную и принципиальную жизненную позицию.
В лихие 90-е годы, когда начались военные события в Чечне, Магомед переехал в Ингушетию, хотя ему предлагали хорошую работу за пределами республики. В это тяжёлое время его поддержал двоюродный брат, тоже строитель, Юсуп Дидигов, за что семья всегда остаётся ему благодарной. Он ввёл Магомеда в совет директоров своей строительной компании «Улмас», а потом и вовсе передал ему руководство, а сам перевёлся в столицу. В этой компании с ним работала и супруга Хадиза Кодзоева.
Магомед Дидигов успел построить в Назрани здание Пенсионного фонда, которое получило высокую оценку за качество и за оформление прилегающей территории, и ограду вокруг завода маломощных двигателей. К сожалению, здоровье его уже было подорвано. Летом 1998 года Магомед Сулейманович ушёл из жизни. Похоронен на родовом кладбище.