Детство и юность Магомеда Вышегурова проходили в «золотом веке» ингушской поэзии: Салман Озиев, Хамзат Осмиев, Джемалдин Яндиев, Саид Чахкиев, Азамат-Гирей Угурчиев. Любовь к их творчеству и к ингушскому поэтическому слову в нем была жива всегда, несмотря ни на какие преграды. И эта любовь к поэзии прошла через все творчество народного поэта Ингушетии. В стихах Вышегурова нет границ, вся его поэзия устремлена в пространство, чтобы явить миру невообразимые просторы ингушского духа.
Как-то в Грозном, в середине 1991 года, моему отцу Ахмету Бокову срочно надо было выехать в Назрань, а я не мог вести автомобиль, у меня в это время была сломана рука. Машина была зарегистрирована на мое имя и поэтому меня взяли в поездку как хозяина авто. Вести машину отец попросил Магомеда Вышегурова, раньше я не был с ним знаком и даже не слышал о нем. «Инженеров человеческих душ» я видел не только по телевизору, но и на юбилейных банкетах «литературных генералов», но ни там, ни там я его не встречал.
С самого начала нашего знакомства как двух автолюбителей Магомед захватил мое внимание. Он открыл капот, вынул щуп и проверил уровень масла в двигателе. Убедившись, что масло на уровне, он завел машину, прокачал тормоза, переключил рукоятку скорости, тронулся с места и сразу же нажал на тормоза. Машина остановилась, как вкопанная. Все его действия, которые он провел у меня на глазах, сразу же вызвали к нему уважение, как к человеку, который достаточно четко знает, что делает. Главное что он, знакомясь с машиной, думал, прежде всего, о безопасности пассажиров, которых он будет везти. Но что меня впечатлило больше всего — при его массивных габаритах он был очень тактичен, вежлив, и это проявилось при его уверенном вождении машины. Он никого не обгонял, не подрезал, соблюдал разметку, не превышал скорость, пропускал пешеходов, на трассе на встречную полосу не выезжал, в населенных пунктах соблюдал ограничение скорости. Отец мой никогда не приветствовал беспорядочную и скоростную езду. Мне вдруг стало приятно видеть, как он был доволен, пока мы находились в пути. После этой поездки в те дни, когда я управлял машиной, а отец был пассажиром, он в назидание вспоминал, какой Магомед профессиональный водитель, у которого надо учиться управлять автомобилем.
Тринадцать лет нет рядом с нами нашего великого современника, но есть его вечные патриотичные стихи:
— Со велча,
Хьо елхаргйий, Наьсаре,
Воша кхалх а йиша санна?
— Елхаргья,
Хьоах визза воша хуле.
— Со велча,
Хьо елхаргйий, Г1алг1айче,
Во1 кхалха Нана санна?
— Елхаргья,
Хьоах визза во1 хуле.
— Со велча хьо елхаргйий, Сигале,
Доккха во дечамо?
— Елхаргья,
Хьа йиша, Нана елхе.
За последние годы мы потеряли немало ярких мастеров ингушского поэтического слова, но не о каждом из них, к сожалению, мы вспоминаем с такой завидной регулярностью.
С другой стороны, получается, что имя Магомеда Вышегурова стоит в этом списке знаменитостей как бы особняком. Достаточно взглянуть на географию мест, где он служил, работал, как сразу же проясняется — мы имеем дело с явлением огромного масштаба. Подтверждением тому была беседа тогда еще молодого, можно сказать, начинающего профессионального национального поэта с патриархом ингушской литературы. Всё мое внимание тогда, в машине, было приковано к завораживающему действу и той мощной психологической пружине, что неумолимо сжималась, не отпуская ни на секунду. До сих пор живу под впечатлением, хотя детали забылись.
Разговор литераторов сводился к формированию политики в области ингушской литературы. Магомед специально подробно остановился на затухающем положении нашей литературы, молодых поэтах и писателях, чтобы подчеркнуть острую необходимость образования нового творческого союза, о котором само время говорило. Отец считал, что развитие ингушской литературы только в центре, то есть в Грозном, немыслимо, она должна развиваться на местах, в сельских районах. В стране происходят экономические изменения, набирает рост кооперация, поднимает голову частный бизнес, но большим тормозом для писателей и поэтов является отсутствие издательского дела, которое требует к себе повседневного и пристального внимания. Они говорили о необходимости иметь литературные ингушские журналы, которые будут выходить ежемесячно. Магомед Вышегуров с 1981 года работал корреспондентом газеты «Сердало», главным редактором журналов «Маьтлоам», «Лоаман 1уйре». Кому как не ему известны все подводные камни и течения. И он тогда был уверен, что Ингушетия, как самостоятельная республика, создаст необходимые условия для творчества и созидания.
Вскоре в одночасье распалась огромная страна, и выделилось огромное количество энергии, которой хватило, чтобы создать Республику Ингушетия. Через год после этой поездки, в 1992 году, на специальном совещании по назревшим проблемам ингушской литературы писатели Ингушетии избрали Магомеда Вышегурова председателем правления Союза писателей республики сроком на пять лет, а в 1997 году вновь переизбрали его на второй срок. На этом ответственном посту он многое успел сделать, перед творческим союзом и перед собой, как национальным поэтом, ставил масштабные задачи. И в этом Магомед Вышегуров — преуспел, оставив нам в наследство свою поэзию:
Не может человек
исчезнуть без следа.
И живы все, кто жил
до нас —
я верю в это.
Как солнце,
их талант сияет нам всегда
и в душу льет лучи
живительного света.
Ладимир Боков,
руководитель Центра изучения литературно-культурного наследия народов Северного Кавказа имени первого народного писателя ЧИАССР Ахмета Бокова