Суровое испытание

Рассказ одного из полицейских, участвовавших в отражении атаки боевиков на здание МВД в ночь с 21 на 22 июня 2004 года

По своему телосложению он далеко не напоминает Арнольда Шварценеггера или Стивена Сигала, которым западные режиссеры доверяют в кинофильмах в одиночку уничтожать всех преступников вместе взятых.

Но доведись самоуверенным кинопродюсерам в ту кошмарную ночь с 21 на 22 июня 2004 года побывать на месте развернувшихся около здания МВД Ингушетии кровавых событий, уверен, они бы, как пить дать, поменяли свое мнение на счет внешних данных главного героя.

— В те дни я догуливал отпуск, — вспоминает водитель АТХ МВД РИ, старший прапорщик Урусхан Олигов( с прошлого года он на заслуженном отдыхе). — Ко мне домой приехал мой напарник и сообщил, что руководство отозвало меня: тогда — это позже я стал анализировать — появились разговоры о возможной вылазке боевиков, которые я пропустил мимо ушей. Я приехал на службу в 12 часов и заступил на дежурство. К вечеру, около 19 часов, я отвез нашу молодую сотрудницу Дали Хамхоеву, которая работала на телетайпе, домой — она жила в многоэтажке в Назрани. Потом заехал к своей сестре и вдруг услышал свой позывной — дежурный срочно вызывал меня на работу, чтобы отвезти нашему министру телеграмму из Москвы. На обратной дороге я забрал Дали и поехал в МВД.

Около кругового движения я увидел рассредоточившихся и изготовившихся к стрельбе людей в новенькой камуфляжной форме в масках и поприветствовал их сигналом. Я-то думал, что это наши ребята из так называемого «шестого» отдела. Доехав до министерства, я спросил у начальника по смене Дзейтова Белана, мол, что там за бойцы стоят на кругу. Тот, естественно, ничего о них не знал, не прояснили ситуацию и наши предположения о возможных рейдах или учениях наших коллег — ничего такого в тот день не намечалось.

Прошло минут пятнадцать. Около входа во двор МВД стояло четверо парней из ОМОНа, я подошел к ним, и тут мы заметили огонь сигнальной ракеты, после которой на нас резко обрушился шквальный обстрел со всех сторон, раздались «психические» вопли боевиков с целью нас деморализовать. Было ровно половина одиннадцатого.

Я сказал ребятам, чтобы они быстро забежали во двор. Заскочив в «дежурку», я надел бронежилет, каску, взял автомат, рожки с боезапасом и выбежал на улицу, чтобы помочь стоявшим около шлагбаума гаишникам. Но до них я бы не смог добежать и поэтому подбежал к своей машине, дверь которой я почему-то впервые закрыл на замок. Подергав ручку, я юркнул во двор. Не знаю, может то, что дверь оказалась закрытой, и спасло меня в ту ночь.

Целый час я отстреливался от бандитов из АК, израсходовал около 18 рожков, дуло буквально раскалилось от стрельбы. Я увидел ответственного по МВД Мовсара Махлоева, который тоже отстреливался, крикнул ему, чтобы хорошо укрылся и попросил, чтобы вынес пулемет и подсумки. Он вынес пулемет, но передать его мне не мог долго, несмотря на то, что между нами было всего несколько метров — таким плотным был огонь. Но он все же сумел передать мне оружие, а сам занял позицию в другом месте.

Я продолжил стрельбу по бандитам из пулемета, а они продолжали закидывать нас угрозами, орали, что им только кабинет министра нужен и ИВС. Видимо, кабинет им необходим был, чтобы провести там видеосъемки для отчета перед своими хозяевами, а в изоляторе содержались задержанные боевики.

При перебежке меня ранило в ногу и менять позицию мне стало труднее. Бандиты опять начали угрожать, требовали сдаться на их милость, даже пытались проводить агитацию, мол, бросайте свою неблагодарную работу за мизерную зарплату, матом ругались от отчаяния. Я разложил около каждой елки по паре рожков, и при очередной перебежке взрывная волна гранатометного выстрела отбросила меня в сторону, я на секунду потерял ориентацию.

Где-то около двух часов ночи, отстреляв весь боезапас, я забежал во двор МВД. Все думали, что я убит, и когда увидели, что жив, очень обрадовались. Дали перевязала мне рану.

Мы опять заняли позицию и вновь стали отстреливаться, но уже из двух пулеметов и автоматов. В эту минуту, протаранив ворота МВД, во двор въехал автозак с бандитами, на котором они хотели вызволить своих дружков из ИВС. Мы осыпали его градом пуль из пулемета и обездвижили.

Тут подбежала Дали и сообщила, что кто-то звонит из Москвы по телефону. Я взял трубку, этот кто-то что-то спрашивал, я в резкой форме его оборвал, сказав, что нам некогда. Потом через двадцать минут Дали опять попросила взять трубку. Оказывается, оба раза звонил министр МВД России Рашид Нургалиев. Узнав, кто на проводе, я представился, сообщил о происходящем. Министр расспросил о ситуации, о наличии боеприпасов и попросил, чтобы мы простояли до утра, добавив, что доложит Президенту и вылетит. Я обнадежил министра, сказав, что бандиты не войдут в министерство.

К тому времени, когда огонь уже утих и стало понятно, что боевики ретировались, к нам стал стучаться один, как потом выяснилось, предатель, который служил в наших рядах и которого бросили его дружки. Я впустил его, он начал говорить, что боевики ушли, мол, никого на улице нет, я сказал, чтобы ему выдали оружие. Наверное, он пришел выяснить обстановку и затесаться среди защищавших МВД. А ведь мог и перестрелять нас всех...

Под утро стали показываться и другие сотрудники, которым после ночного боя с призраками я не верил на слово и, установив пулемет на УАЗе, не подпускал их к МВД. Издалека мне кричали о многих убитых наших боевых товарищах, просили опомниться. В общем, постепенно я поверил в эти увещевания и подпустил коллег...

Урусхан не очень любит вспоминать ту страшную ночь и мне стоило больших усилий, чтобы «вытащить» его на этот разговор. Я хорошо помню, как в первые дни после бандитского нападения на республику в общении со знакомыми ребятами, служившими в органах, многие из них упоминали какого-то героя, практически в одиночку отстоявшего здание МВД. Это был Урусхан Олигов, простой парень из Кантышево, никогда не мнивший себя героем и не подозревавший, что судьба уготовит ему такое суровое испытание на прочность. Он с честью прошел его.