Эта история на первый взгляд может показаться читателю вымышленной или слегка преувеличенной. Но человек, который мне рассказал её, никогда не врал, и именно это качество, волею Всевышнего, помогло ему спасти свою маму.
Когда матери поставили тяжёлый диагноз, Турпал не находил себе месте. Он прошёл все обследования в лучших клиниках России, но помочь ему здесь не могли. Тогда он начал искать лечение за границей. Он узнал, что такие болезни вот уже несколько лет успешно лечат в Германии. Но сумма оказалась для него неподъёмной. С детства привыкший к труду, презирающий слабость и малодушие, не мог он переступить через себя и просить оказать материальную помощь. По совету «бывалых» он решил уехать за границу, в статусе беженца. Чтобы не терять время, продал свой земельный участок, машину, конечно же, помогли родственники. Визы в течение недели ему оформил чеченец по имени Вахид, проживающий в Москве. По словам нашего героя, он никогда его не видел, они договаривались по телефону, но Турпал всю жизнь остаётся ему благодарным за эту поддержку и просит в своих молитвах для него милости Аллаха.
Турпал с мамой уехали в Германию. Здесь он должен был сдаться властям, как беженец, и в этом случае матери лечение могло бы обойтись бесплатно. Это было время, когда отношения с Западом стали напряженными, и беженцам из России получить статус было сложнее. Но он всё же рискнул.
В лагере для беженцев
— В лагере для беженцев ни среди охраны, ни среди беженцев не было русскоговорящих, — рассказывает Турпал. — Около 1700 человек, скученно, находились в небольшом здании. Маму здесь оставлять было нельзя. Я стал объясняться это жестами и пальцами секьюрити, просить более-менее лучших условий. Они поняли и дали однокомнатную благоустроенную квартиру. А на следующий день маму положили в больницу.
Это был месяц уразы. Надо отметить, что нам давали возможность соблюдать все предписанные мусульманам ритуалы, право на моление, на сухур и ивтар, на халяльную продукцию.
Я каждый день ждал интервью с представителями власти: почему и как я попал в лагерь для беженцев. По «отработанной» схеме я должен был сказать, что меня в России преследовали, пожаловаться на жизнь в моей стране, сказать, что там жить больше не хочу и меня ничего не устраивает. Но это меня и мучало, что я должен лгать, и тем более в такой для мусульман священный месяц. Но ко мне зашли и сказали, что интервью откладывается на месяц. Я был рад, есть время подумать и пока спокойно наведываться в больницу к матери.
История о том, как Турпал попал под уголовное дело...
— Больница находилась в 15-20 км от нашего лагеря. Я не знал, как туда доехать общественным транспортом. Не знал языка, чтобы спросить у кого-нибудь. Решил ходить пешком, запомнил маршрут, когда нас везли на «скорой». Я выходил утром после намаза, и у мамы бывал в час дня. Через час — обратно. В лагерь возвращался к восьми вечера. Странно, у меня всегда болели ноги, но тут Всевышний своею милостью дал мне силы. За три недели я износил две пары кроссовок. Однажды я заметил, что электрички № 1 и № 2 проделывают большую часть пути, по которому я хожу. Оттуда оставалось 4-5 км до больницы. Я решил воспользоваться этим транспортом. Однако посадка была не на самом вокзале, а на остановке, и я не знал, как купить билет. Пробовал спросить у людей, не получилось. И когда кондуктор заходил, показывал своё удостоверение. Меня, как «безбилетника» штрафовали, не высаживали. И так было три раза. Каждый раз я краснел от стыда, но ничего в этой ситуации сделать не мог.
Через неделю в лагерь пришёл прокурор. Оказывается, по их законам, если вас три раза оштрафовали в транспорте, то заводится уголовное дело. Благо, с ним оказался переводчик, и я смог достаточно ясно объяснить, что да как. С моей стороны, сказал я, не было преднамеренных нарушений. Я каждый день навещал маму в больнице, ходил месяц пешком 20 км туда и столько же обратно, пока не догадался, что большую часть пути можно проехать на электричке. Но не знал, как оплатить билет. Они выслушали, а через пару дней пришло письменное заключение, что я не виновен. Они проверили всё, что я говорил. Узнали, что действительно в больнице лежит мама. Но самое главное, они признали свою вину, что не обеспечили меня транспортом и консультантом, и поручили выделить бесплатный билет на 80 км.
Пролежав в больнице около трёх месяцев, маму привезли домой, в нашу однокомнатную квартиру.
«Я люблю свою родину, свой народ, и ни за что не останусь на чужбине. Но у меня больна мама»
Настало время, и меня вызвали на интервью. Я был в раздумьях: если скажу, как есть, нас могут депортировать, а лечение только началось, а если соврать... Но ложь в исламе недопустима. Когда подошла очередь, решил окончательно: всё сказать на духу, как есть.
Переводчиком был грузин, который хорошо говорил на двух языках. Я стал рассказывать, что привело меня в Германию. Грузин-переводчик на русском языке по-свойски предупреждает, что мол говори «как надо», иначе сошлют обратно на родину. Я сказал ему, что решил не врать, я мусульманин, а враньё — это тяжкий грех. «Переведи, как хочешь, но я не стану никого обманывать», — сказал я и добавил, что если бы заболел я, то ни за что бы в жизни не приехал сюда. Но мама — это святое!" Он всё перевёл дословно.
Они выслушали и поинтересовались, как я отношусь к власти. Я сказал, что Путин настоящий хозяин, а Ельцина не уважал, он разбазарил страну. Они мне в ответ говорят: «Если всё так хорошо, зачем приехал». Я говорю: «Не всё хорошо, так не бывает, чтобы всё было хорошо. Я просто люблю свою Родину, люблю безумно свой народ и никогда не останусь на чужбине! Но у меня смертельно больна мама. Я приехал ради неё, а не родину разменивать». Это было сказано горячо и эмоционально.
Потом наступила пауза. Все молчали. Прошла всего минута, но мне показалось, что вечность. Они перебросились фразами, и один из них встал, пожал мне крепко руку и сказал на своём языке: «Ты хороший сын».
Потом они пообещали мне сделать всё, чтобы вылечить маму, после чего решение вопроса остаться здесь или вернуться на Родину, будет зависеть от нас. Если решим уехать, то они нам купят билет до дома и проводят как положено.
«Сор из избы не выносят. У меня есть гордость!»
Прошло ещё 1,5 месяца. Мы сидели в квартире. Нам выдавали социальный пакет, никто не обижал и не беспокоил, даже медработники. Я решил, что всё-таки нас бросили, и снова вернулся в больницу, где лежала мама. Дошёл до главного врача. Опять объяснялся жестами и несколькими выученными фразами. Главврач — высокий крепкий мужик, кстати, на работу приезжал на велосипеде, очень простой и доступный, завёл меня в кабинет и поставил на ноутбуке переводчик. Когда он понял суть проблемы, открыл историю болезни моей матери. Там всё было расписано, до мельчайших подробностей. В какой день будет вторая госпитализация и последующие три операции. Расписано было по дням и часам. Я извинился, а он в ответ добродушно улыбнулся и пожал мне руку.
Первая операция длилась 8 часов. Когда врач вышел из операционной, выглядел очень уставшим, но довольным, что всё прошло благополучно. Потом последовали ещё две операции, но уже не такие сложные. Вскоре мы выписались из больницы. Пару месяцев находились под наблюдением врачей.
Прошло 11 месяцев с того времени, как мы приехали в Германию. И вот, я иду к кураторам, чтобы напомнить об обещании отпустить нас домой. Они попытались отговорить, предлагали город на выбор, но я был настойчив в своём решении. Я их искренне поблагодарил за всё и обещал, что буду молиться за них, чтобы они приняли ислам и их души попали в рай. «И если вас будут притеснять, и я смогу чем-то помочь, я непременно это сделаю», — сказал я. Мы тепло попрощались. Нам дали такси до аэропорта, купили билет до Питера и оттуда на Грозный, и на дорожные расходы по 500 евро.
В Питере, сразу же после посадки, мне пришлось говорить уже с представителями нашей власти. Вопросы те же: зачем ездил, почему вернулся. Я ни на йоту не лукавил и здесь. Рассказал всё, как есть, и о том, что ничего дурного о своей Родине не сказал. «Наши внутренние неурядицы, это наши дела, — сказал я, — сор из избы не выносят. У меня есть гордость!»
Мы благополучно добрались до своего дома. Прошло около семи лет, мама жива и здорова. А для себя я ещё раз убедился, что жить надо по законам Всевышнего, что бы ни случилось. Мне это всегда помогало в жизни, и на том свете, надеюсь на милость Аллаха.