История судьбы Кули Сагиева вызвала у нас интерес своей уникальностью. Кули Сагиев прожил долгую жизнь, больше века, и был свидетелем многих исторических событий, происходивших в нашей стране с конца XIX века и до конца ХХ века, в частности в истории ингушского народа, включая ключевое событие — становление её государственности.
Вся сознательная жизнь Кули Сагиева прошла через двадцатое столетие, полное исторических потрясений, политических драм и разного рода событий как в истории мира, страны, так и ингушского народа.
Родился Кули Сагиев в Турции в 1888 году, а свой жизненный путь он завершил в Республике Ингушетия в 1997 году. Его отец Сялмарз Дошхаклоев, единственный сын Саги Дошхаклоева, жителя селения Насыр-Корт, уехал в Турцию в годы массового переселения мусульман в конце 70-х годов XIX века. В отличие от многих мухаджиров, его судьба сложилась удачно. Благодаря полученному светскому образованию на родине, прекрасному знанию русского и арабского языков, хорошему воспитанию, манерам и внешним данным он быстро вписался в новое общество, выучил турецкий язык и получил довольно высокий государственный чин. Это дало ему право свободно перемещаться как по стране, так и в заграничных поездках. Так, по просьбе своего отца Саги Дошхаклоева в середине 80-х годов XIX века он приехал на родину, чтобы здесь жениться на ингушке. Саги уже подыскал ему невесту — девушку Каби Нальгиеву из селения Сурхахи, которая приходилась сестрой офицеру царской армии Эльберду Нальгиеву, получившему позже чин генерал-майора и успевшему прославиться доблестью, мужеством и боевыми заслугами.
Фамилию Сагиевы, производную от имени своего отца Саги Дошхаклоева, Сялмарз взял для себя и своих потомков, когда вернулся на родину спустя 25 лет после эмиграции.
В Турции у супругов родилось трое сыновей и дочь. Жили они неплохо, но всё же корни тянули на родину. Особенно настоятельно просилась домой супруга — Каби Нальгиева. Так, спустя четверть века после разлуки с родиной, Сялмарз с семьёй вернулся на Кавказ и поселился с сыновьями в селении Насыр-Корт. Это было в начале XX века. Но брат жены генерал-майор Эльберд Нальгиев, имея хорошие возможности по долгу воинской службы, дал ему большой участок земли в живописном предгорном районе, в местечке Матхалд (хутор), недалеко от селения Галашки. Здесь же он подарил наделы и своим повзрослевшим сыновьям. Кстати, его третий сын Сафарбек Нальгиев — врач-кардиолог, в годы Великой Отечественной войны был начальником госпиталя, а после возвращения из ссылки работал главным врачом в селении Галашки, затем долгие годы жил в Орджоникидзе (ныне Владикавказ) и преподавал в медицинском институте. Он умер в 1987 году и при жизни часто приезжал на отдых в ставшее уже родовым местечко Матхалд, где у него была дача.
Здесь, в Матхалде, супруги Сагиевы зажили неплохо. Они имели большое хозяйство, держали богатое подворье и даже обслуживающий персонал. К сожалению, они по причине болезни вскоре после возвращения на родину потеряли сына-подростка, но здесь же у супругов появились на свет ещё двое сыновей. Вскоре Сялмарз Сагиев выдал дочь замуж и женил двух старших своих сыновей, которые с семьями жили здесь же, в Матхалде.
Но вскоре в стране случилась революция, а следом и череда не самых ярких страниц в истории нашей страны. Это и период раскулачивания, который лишил всего нажитого имущества большую семью Сагиевых, и лишь по счастливой случайности или благодаря хорошим связям они не были репрессированы. А в годы массовых репрессий, в конце 30-х годов прошлого столетия и вовсе Эльмарз Сагиев попал под преследования органов НКВД. Однако предупреждённый «своими людьми», что ему грозит опасность, он тайно покинул страну с намерениями найти убежище в Турции. Разумеется, он решил пересечь границу нелегально, хотя это было небезопасно. В дорогу он отправился с двумя младшими, неженатыми сыновьями, на лошадях, взяв с собой в дорогу немного съестного и определённую сумму денег. Он думал устроиться в Турции, а потом, даст Бог, перевезти и своих родных — жену и двух сыновей с их семьями. Что с ними стало и какова была их дальнейшая судьба — неизвестно, о них больше никто ничего не слышал.
А в 1944 году родных и близких Сялмарза Сагиева в товарных вагонах вместе со всем ингушским народом депортировали в Казахстан.
Дорога в ссылку
Везли их в нечеловеческих условиях. Люди умирали от горя, от болезней, и в частности от тифа, который буквально валил толпами депортированных по дороге в ссылку и там, на поселениях. К общему горю скончалась по пути жена Сялмарза — Каби Нальгиева, а следом и её двухлетняя внучка, дочь Кули Сагиева. Родные рассказывали, что эта маленькая девочка перед смертью не переставая повторяла имя Аллаха, к удивлению всех присутствующих в вагоне. К сожалению, тела умерших, несмотря на мольбы родственников, забрали на станции, вернее, просто скинули в снег...
Мама девочки — Сахар Богатырёва, супруга Кули, была сильной и волевой женщиной. Несмотря на горе, постигшее её, она не теряла чувства духа и стойкости. А про её мешки с сушёными грушами часто с благодарностью вспоминали те, кто ехал в этом вагоне. Она взяла с собой в дорогу два мешка высушенных ею на зиму лесных груш. В вагоне она перетирала груши до состояния муки и потом из двух ложек, добавленных в стакан кипятка, готовила сытную и вкусную кашу, как бы сегодня сказали «кашу быстрого приготовления». Эта грушевая мука спасла многих от голода по дороге в ссылку и в первое время в поселении.
В Казахстане, в г. Павлодаре, Кули Сагиев, как человек образованный и хорошо владеющий русским языком, сразу же оказался востребованным. Он работал в «заготзерне» — место по заготовке зерна. Отсюда понемногу таскал домой пшеницу, набивая ею рукава, голенища брюк, засыпая под рубаху, от чего на теле бывали страшные прочёсы. Рискуя быть пойманным и тогда бы ему не избежать ссылки в Сибирь, он таким способом спасал от голода не только своих родных, но и соседей, с которыми всегда делился.
Ещё он был трудягой и реалистом. Кули прекрасно осознавал, в отличии от многих доверчивых ингушей, что высылка — это вопрос не одного дня и даже лет, и потому первой же весной засадил огород картошкой, которая потом очень выручила его семью. Но многие верили, что их вот-вот вернут на родину, что произошла роковая ошибка, и Сталин, когда узнает, непременно вернёт их домой. Как же они ошибались, и как дорого многие поплатились за свою веру!
Разлука и долгожданная встреча с сыном
А тем временем Кули Сагиева печалила другая история. В день высылки он был разлучён со своим единственным сыном Ахмедом, который по роковой случайности накануне депортации по делам уехал во Владикавказ. Кули долго искал его, обращался в комендатуру, писал письма, все заработанные за год деньги расходовал на его поиски. Но безрезультатно.
Так прошло 13 лет. И вот в 1957 году, когда к депортированным наконец-то пришла радостная весть о восстановлении Чечено-Ингушской республики, пришёл и долгожданный ответ к Кули Сагиеву. «Коля, Коля (так звали его в Казахстане), — вбежал к нему в один весенний день запыхавшийся участковый, — твой сын нашелся! Он в Иркутске. Очень далеко отсюда. Но тебе придётся за ним поехать самому».
Кули потом часто рассказывал, что в дороге он был почти три недели, из которых 13 дней и 13 ночей добирался к сыну по рекам. Когда он дошёл до того адреса, по которому проживал сын, ноги его подкосились. От охватившего волнения он присел на лавочку и потом только заметил игравших здесь детишек. Кули только успел подумать, что они могут быть его внуками, как услышал неистовый крик, больше похожий на звериный, словно идущий из глубины души. Он вскочил с места. Это был его сын, который так проявил свои эмоции, завидев отца. Таившаяся в его душе долгие годы боль разлуки с родными, абсолютное неведение об их участи и потеря надежды на то, что они вообще живы, исторгла из него такой нечеловеческий крик.
Как мы уже писали выше, Ахмед накануне высылки поехал по делам в город, с намерениями переночевать у родственников. Ему было 17 лет. В городе его задержала милиция, по какой причине — он так и не понял. А через несколько дней ему, как представителю «врага-народа», предъявили обвинение то ли в бегстве, то ли в укрывательстве, он так и не узнал, и этапом отправили в Иркутск, где он отбывал большой срок.
Начальник тюрьмы сразу же проникся к этому простому юноше, хорошо владеющему русским языком, воспитанному в хороших манерах, с пониманием. Он внушал ему доверие и уважение. Начальник всячески оберегал его от тюремных урков и разного рода притязаний, покровительствовал ему во всём, а после освобождения по амнистии после смерти Сталина предложил стать своим зятем, выдать за него единственную дочь, ибо в противном случае парня ждала очередная ссылка вслед за своим народом, ведь ингуши ещё находились в поселениях. Так он и остался в этом далёком сибирском городке.
К тому времени, когда его нашёл отец, у него было двое детей. Вопрос о том, чтобы оставить здесь семью ни перед сыном, ни перед Кули не стоял. Но воспротивились родители единственной дочери, которые были категорически против того, чтобы она уехала с мужем. Кули прекрасно говорил на русском языке, и ему пришлось долго объяснять родственникам, что по исламу и по их обычаям разлучать детей с матерью большой грех, а детей своих ингуши никогда не оставят на чужбине. Через пару дней они сломались, потому как дочь твёрдо решила ехать с детьми и мужем.
Вернулись они домой. Сына и невестку с детьми родственники встретили с большой радостью. Она добровольно приняла ислам, её нарекли новым именем — Аминат. В семью мужа она вошла с миром и жила со всеми в согласии до конца своих дней.
Возвращение на родину
Вскоре Кули с семьёй вернулся на Кавказ и поселился в селении Али-Юрт. Его брат Мухтар так и остался жить в Казахстане, сегодня его потомки проживают там же.
А в семье Ахмеда и Аминат один за другим появилось ещё восемь детей. В 1976 году ушла из жизни Сахар, супруга Кули Сагиева, а следом, с разницей в три месяца, скончался по болезни и Ахмед, оставив на попечении своей жены и престарелого отца пятерых сыновей и пять дочерей.
Кули Сагиев дожил до 1997 года, ему было 119 лет. Он увидел своих внуков, правнуков и праправнуков. Его уважали и почитали родные и близкие, односельчане и многочисленные потомки, которые сегодня живут в Ингушетии и в разных городах России.
С большой радостью Кули Сагиев встретил новость об образовании государственности ингушского народа. Как ребёнок радовался он всем переменам, которые происходили в судьбе ингушского народа, и даже атрибутам республики — флагу и гимну, который, кстати, всегда слушал с влажными глазами. До конца своих дней он оставался в полном сознании, безгранично добрым и мудрым человеком, с которым можно было поговорить на разные темы и, если надо, получить весомый совет. Он искренне сопереживал горю, которое произошло с жителями ингушского народа в Пригородном районе в 1992 году, и трагедии, которая разворачивалась в братской Чеченской Республике.
И ещё. До конца своих дней Кули Сагиев искал, надеялся и ждал весточку от своих братьев и отца Сялмарза или от их потомков. Добрались они до Турции или нет, неизвестно. До него доходили разного рода слухи, но конкретно ничего. Кто знает, может быть, они чудом остались живы, и их потомки рано или поздно найдут свои корни. Но Кули Сагиеву этого уже не суждено узнать.
Историю семьи Кули Сагиева мне поведала его внучка Марем Халмурзиева.