Армейская служба особенная. Об этом говорят факты, проверенные временем. Служба военная проходит через особые жернова, там легко распознаётся ложь и правда, предательство и преданность, надежность и непоколебимость перед жизненными испытаниями. И здесь не столь важно, представителем какого народа ты являешься. Ты находишь дружбу по принципам человечности и порядочности, по тем критериям, которые мы уже перечислили выше. Такую дружбу, проверенную временем, пронесли через свою жизнь два ингуша сослуживца и один грузин — Алик (Алаудин) Беков, Белан Чахкиев и Нугзар Джолборди.
На службу в Советскую армию Алика Бекова и Белана Чахкиева из Грозного призвали в 1979 году. Служили они в Челябинской области, офицерами, в звании лейтенантов, поскольку были выпускниками Грозненского нефтяного института с военной кафедрой. Отработав положенных три года на разных строительных площадках бывшего Союза, как и полагалось по советской образовательной системе, молодых специалистов призвали на службу.
Служили они в секретных войсках, строили военные объекты, ракетные шахты. Служба была нелёгкой. Помимо тяжелой работы на стройке, добивал суровый климат. Морозы зимой доходили до минус 40-45 градусов, а летом донимали комары и мошкара. Условия проживания тоже были разные. Хотя в самом городке Солнечном условия жизни были относительно нормальные. Это был закрытый городок. Без пропусков туда не пускали никого. В Солнечном были благоустроенные многоквартирные жилые дома, школы, садики, столовые, социальные объекты. Всё как полагается.
Но военные строительные площадки располагались за пределами города. Если объект находился неподалёку, то выезжали утром на транспорте и вечером возвращались в свои казармы. Но за два года службы чаще приходилось выезжать на отдалённые строительные площадки, потому приходилось в степи отстраивать щитовые казармы, в которых и спали и ели, зимой мёрзли от холода, а летом и дышать порой было нечем, да ещё и ветры степные пронизывали до костей.
Несмотря на такие суровые условия, отношения здесь между офицерами и солдатами были достаточно уважительные. Видимо, соразмерно самим условиям службы. Здесь все были на виду, подлость, отлынивание от дел и прочие мелкие качества, как говорили сами солдаты, там не прокатывали. Бывало, что не выдерживали таких условий и после многократных обращений офицеры переводились в другие части, а крепкие парни выдерживали и достойно отслужили своё время. По советским стандартам в те годы служба длилась два года.
Белана Чахкиева и Алика Бекова уважали на службе и как ответственных работников, и как достойных ребят, которые и себе спуску не давали, и подчинённых держали в строгой дисциплине. А солдаты в основном были со Средней Азии. С ними, как признаётся сегодня Белан Чахкиев, было особенно сложно в том плане, что они плохо владели русским языком и строительными профессиями. Приходилось обучать их и руку приложить правильно на стройке, к примеру сварочным работам, и объясняться языком жестов.
— Вот с такими горе-строителями, — признаётся Белан Чахкиев, — нам приходилось строить довольно, скажем, серьезное военное подземное ракетное сооружение для межконтинентальных ракет. Порой не спали ночами из-за ожога слизистой глаз от электросварки. Но это всё рабочие моменты.
Молодые кавказцы Белан и Алик радовали старших офицеров безупречной работой, которую даже не нужно было отслеживать. Им железно доверяли генералы и полковники. Практически, стройка держалась эти два года службы на этих офицерах. Буквально весь коллектив управления, оно называлось УНР (управление начальника работ), относился к ним с особым уважением, потому как ребята работали добросовестно. И в руководстве это хорошо понимали и очень ценили. Друзьям часто приходилось на планёрках отчитываться за проделанную работу, которую они выполняли грамотно, со знанием дела и со всей ответственностью.
После первого года службы их повысили в должностях, сделали старшими прорабами. А также командование им предложило, в качестве поощрения и высокого доверия, вступить в партию. Старшее поколение понимает, что значило в конце 70-х такое признание и доверие. На гражданке в партию вступить было проблемно — либо нужны были связи, либо хорошие достижения, и то люди ждали годами. А членство партии значило — открыть дорогу в обеспеченную жизнь, поскольку это был надёжный ключ для карьерного роста.
За два года службы ребята сдали в эксплуатацию две ракетные площадки, а такое бывало очень редко. Но командование поощряло молодых офицеров Белана и Алика хорошей зарплатой, квартальными премиями, дорогими подарками в виде наручных и настенных часов, и предоставляло им много других привилегий. А после службы им предложили подписать контракт на 25 лет. Предложение было заманчивое, но ребята молодые, им хотелось жить в большом городе, а воинская часть находилась на периферии, да и родители не готовы были оставлять их далеко от себя на такой большой срок. Но из армии ребята привезли по пять тысяч рублей, на эту сумму в те годы можно было купить новые жигули.
— Мы с Аликом были неразлучны, — говорит Белан Чахкиев. — Спали рядом, ели вместе. Между нами были самые теплые, что ни на есть крепкие, мужские отношения. Нам не приходилось ни ругаться, ни спорить. Как-то удивительно всё у нас ладилось. Была взаимовыручка, воинское братство. Такая дружба сохраняется на долгие годы. К сожалению, Алик Беков ушёл из жизни в апреле 2020 года. Дал гешт долд цун. Но мы никогда с ним не расставались. Он после чеченской войны вернулся в Грозный, жил там. Я с 1996 года живу в Ингушетии. Но расстояние между нами было лишь территориальное. Мы часто бывали друг у друга, до последнего поддерживали хорошие, теплые отношения. Такие же отношения сложились у нас с Нугзаром из Грузии.
На второй год службы в воинскую часть, где служили друзья, прибыли новые призывники, среди которых было шесть грузин. Кавказцы всегда находили общий язык, так что отношения между ними быстро сложились хорошие и доверительные, а с одним из них, Нугзаром Джолборди из Гори, сохранились дружеские отношения и по сей день.
— Через год службы мы вернулись домой, — вспоминает Белан Чахкиев. — А Нугзар служил ещё год. Мы часто переписывались. Кстати не только с ним, у нас сохранились на долгие годы и хорошие отношения со всеми кадровыми офицерами, руководителями военно-стратегических подразделений. Но Нугзар — это совсем другое. Очень надёжный человек, правильный, порядочный.
После службы дружба трёх сослуживцев лишь крепла с годами. Они поженились и уже семьями ездили друг к другу в гости. Правда, чаще получалось приехать в Грозный Нугзару, нежели Белану и Алику в Гори, которые постоянно были заняты на стройках. Но, как говорится, без учета кто к кому больше должен, они встречались, когда могли, когда позволяли время и обстоятельства. Ребята собирались большой компанией. Приезд Нугзара в Грозный всегда был праздником. Присоединялись к ребятам сослуживцам и новые друзья, и родственники.
Нугзар всегда привозил полный багажник яблок и груш. «Таких вкусных фруктов я никогда не пробовал», — повторял не раз Белан Чахкиев. У Нугзара отец был садовником, он сам вырастил свой сад, ухаживал за ним, как за ребёнком. Звали его Шалва. В тяжёлые 90-е годы всё чаще в Грозный наведывался к ребятам Нугзар, у него была своя машина, а у ребят не было. С общественным транспортом уже были проблемы. А в Грузии был кризис с топливом. «Нугзар едет к нам с фруктами, а обратно с бензином, который на долгое время можно было протянуть», — вспоминает Белан Чахкиев.
После развала Советского Союза друзья уже не встречались. А когда начались военные действия в Чечне, и вовсе потеряли связь. Ни адреса, ни дома. Как-то на рынке в Грозном Белан увидел именно такие яблоки и груши, которые привозил Нугзар. Как оказалось, продавцом был грузин из Гори, выяснилось, что он знал и Шалву Джолборди и его сына Нугзара. Он был очень рад такой встрече, пригласил его к себе домой. Они посидели, поговорили, договорились, что спишутся, обменялись адресами. Тогда не было ещё сотовых телефонов, но связаться друзьям не получилось.
В первые годы образования Республики Ингушетия на наших строительных объектах было много грузин. Это были высококлассные специалисты: паркетчики, отделочники, мастера по дереву, плиточники и т. д. Белан в те годы занимался строительством частных жилых домов, разных объектов. Вот с одним из грузин, который оказался из Гори, он разговорился. А в те годы уже была налаженная сотовая связь. Он тут же набрал кого-то, и Белану через пять минут позвонил друг.
— Эта была непередаваемая радость, — вспоминает Белан. — Мы общались недолго, договорились встретиться. В июне 2019 года я выехал в Грузию со своим родственником и другом Алиханом Измайловым. Алик Беков в то время болел и не смог со мной поехать. Мы пробыли в гостях у старого друга три дня. Многое вспоминали, и смеялись, и грустили. Побывали в Мцхете, в первой столице Грузии, которому более двух с половиной тысяч лет. В пещерном городе Уплисцихе недалеко от Гори, который построили на скалах в начале 1 тыс. до н. э. Очень интересное место, рекомендую посмотреть тому, кто поедет в Грузию. И другой пещерный город Вардзиа, построенный в скале в середине 12 века, во времена царицы Тамары. Нугзар показал нам и другие достопримечательности. Безумно был рад нашему приезду. На этот раз нам поехать в Грузию было легче, нужны были только загранпаспорта, а ему сложнее, требовалась виза.
Нугзар устроился хорошо. Был очень рад за него. После развала Союза им в Грузии было очень тяжело. Сегодня жизнь вроде наладилась. Нугзар строитель, пошёл по стопам своих друзей, да и за плечами в армии была хорошая строительная школа. Построил совместно с канадской фирмой спорткомплекс в родном городе Гори, где проводятся серьёзные спортивные мероприятия. Восстанавливал древний город Вардзиа, монастырь Абастумани в Грузии. Занимается строительством высотных жилых домов в Тбилиси и т. д. У него достойная семья. Жена Марьям, добрая и гостеприимная хозяйка, бывший педагог-физик, сейчас на пенсии. Две дочери, старшая Натца работает в музее в Гори, младшая Анна живет с семьёй в Америке. Дочери подарили ему трёх внуков.
Наша дружба, испытанная временем почти в полвека, продолжается и сегодня, и будет с нами, пока мы живы, а может, потом наши внуки будут дружить. Кто знает. Мы верим, что между странами наладятся хорошие отношения. Так продолжаться долго не может, и мы как прежде безо всяких ограждений будем ездить друг к другу в гости. Молю Всевышнего, чтобы эти времена не заставили нас долго ждать.
Между нашими народами всегда были хорошие добрые, доверительные отношения. Вспомним, что и первый древнегрузинский царь Фарнаваз был женат на дочери из племени дзурдзуков, наших далёких предков. Первые мосты через Ассу тоже строили грузинские строители. По дороге Солнечной поляны в горах стоит памятник грузинским строителям. Там в 1994 году бандиты расстреляли восьмерых грузинских рабочих, строивших транскавказскую автомагистраль. Она должна была обеспечить более короткий путь в Грузию, но кому-то эта идея помешала. Проект заморозили. Но не нашу дружбу. И я сегодня горд, что у меня есть друг — грузин Нугзар. Таких как он друзей у ингушей, бесспорно, очень много. Мы дорожим этими отношениями и будем делать всё, чтобы никакие злые силы, или как там сказать, большая политика не помешали нам мерить отношения между собой по человеческим качествам, а не по тому, кто кому полезен и кто кому больше принесет прибыли.
Ингуши, когда кто-то рядом чихнёт, говорили раньше «Вахал хьо!». Вот моему Нугзару дети сказали это несколько раз, когда он у нас гостил. Нугзар поинтересовался, что это значит, я ответил, в переводе это звучит «Живи!». Ему очень понравился такой обычай. Он часто произносит это слово на ингушском языке при встрече или когда созваниваемся. Пусть все живут в мире и согласии!
Вот в память о своём друге Алике Бекове, которого уже нет, и друге грузине Нугзаре Джолборди, с которым мы сохранили отношения, проверенные годами, в пример подрастающему поколению я и поделился своими сокровенными мыслями и мечтами.