Личности, которые находились у истоков образования и развития национальной государственности, навсегда остаются в народной памяти. Такой личностью для ингушского народа остается Идрис Бейсултанович Зязиков. Долгое время имя его предавалось забвению, только после демократизации страны заговорили о нем.
Будучи первым секретарем Ингушского обкома партии, Идрис Зязиков главной своей задачей считал установление административно-территориальной границы с соседними областями, прежде всего с Осетией. В этой связи он не раз обращался в Северо-Кавказский крайком партии об окончательном установлении границы между двумя автономиями.
На долю Идриса Зязикова выпала ответственная миссия руководить Ингушской Автономной областью в очень сложные 20-е годы прошлого века. Перед ним стояло множество задач: восстановление разрушенного, подбор кадров, борьба с грабежами и разбоями. Грабежи и разбои наблюдались повсеместно по Северному Кавказу. Для борьбы с ними и обеспечения правопорядка Идрис Зязиков создал «Красную милицию Ингушетии» (по аналогии со сформированной еще в 1917 г. по инициативе Магомеда Джабагиева). С получением своей национально-территориальной единицы в виде Ингушской автономной области с административным центром в городе Владикавказе, ингушский народ с большим энтузиазмом включился в ее строительство. В первый же год существования автономии Ингушетия добилась больших успехов. Об этом говорилось на митинге в селении Базоркино, посвященном годовщине образования Ингушской автономии. Представитель Северо-Кавказского крайкома партии Алексеева отмечала: «Мы знаем, что ни один народ на Северном Кавказе не сделал того, что сделали ингуши. Мы низко склоняем головы перед борцами, павшими за дело своего народа». За период своего пребывания на посту первого секретаря Ингушского обкома партии Идрис Зязиков заложил фундамент для становления ингушской государственности.
Зязиков к тому времени имел непререкаемый авторитет, прославился по всему Северному Кавказу, называя какой он «падчах». Ингуши у себя называли «Къаман воа1» («Сын народа»).
Отец Идриса Бейсултан мог гордиться таким сыном. Он знал, что ничего постыдного его сын не сделает и не придется из-за него опускать голову, он неустанно любил повторять: «Помни, в первую очередь ты мужчина, во вторую очередь — ингуш, в третью — человек, которому доверили власть над людьми. Используй же ее для того, чтобы в любую минуту, когда ты ее потеряешь, ни мне, ни тебе не пришлось краснеть».
Идрис не забывал слова отца, и это обязывало его ко многому. Действительно, он являлся слугой народа, к своему многострадальному народу относился сочувственно и хотел быть полезным. Многие завидовали образованности, интеллигентности и уму Идриса Зязикова.
В отличие от тогдашних руководителей, ему был чужд вождизм. За короткий срок существования Ингушской Автономии, включившись в строительство своей государственности, народ достиг значительных успехов в общественно-политическом, социально- экономическом и культурном развитии. Динамично развиваясь, Ингушетия достойно представляла и лидировала среди автономных областей Северного Кавказа.
Однако, с приходом в Северо-Кавказский крайком партии А. А. Андреева Северо-Кавказский крайком партии начал подвергать руководство Ингушской Автономии только одной критике, мол, что автономия отстает по всем показателям. Излюбленной темой Андреева была критика первого секретаря Ингушского обкома партии Идриса Зязикова. Предвзятое отношение к руководству Ингушетии было неприкрытым. Но он, не падая духом, продолжал работать, невзирая ни на что.
Вот как о нем пишет в своих мемуарах А. Авторханов: «...Ингушетию возглавил умеренный «национал-коммунист» и личный друг Орджоникидзе по гражданской войне ингуш Идрис Зязиков. «Национал-коммунисты» в других областях Кавказа давно были изгнаны, в их креслах сидели национальные марионетки, которых тогда называли «выдвиженцами», а Зязиков продолжал строить свой собственный «ингушский социализм» без классов и классовой борьбы, без арестов и судов, в полной гармонии со своими шейхами, мюридами и муллами. Соседи завидовали Ингушетии, что у нее такой миролюбивый «падишах», а чекисты доносили в Ростов и Москву, что Зязиков «якшается с классовыми врагами». Проверить жалобу Сталин поручил секретарю крайкома Андрееву. Когда приехавший во Владикавказ Андреев на экстренном заседании бюро обкома вызывающе спросил у Зязикова, сколько врагов он арестовал за время своего секретарства, то Зязиков совершенно спокойно и мудро, улыбаясь, ответил: «Ни одного, ибо в Ингушетии живут только одни ингуши».
Конечно, это не понравилось Андрееву и не могло не отразиться пагубно на его политической деятельности. С полной уверенностью можно сказать, что А. А. Андреев был прислан для решения не только вопроса передачи города Владикавказ Северной Осетии, но и вопроса ликвидации самой Ингушской автономии.
После обсуждения на заседании Ингушского обкома партии вопроса о передаче Владикавказа Идрис Зязиков решает идти в краевой комитет партии к Андрееву, с которым у него состоялся неприятный разговор, в котором Андреев произнес: «Вы очень мешаете мне работать. Другие секретари делают все, что им скажешь. Никаких возражений. Только вы, как гвоздь на ровном месте, все время мешаете движению, все время противоречите моим указаниям, решениям, постановлениям».
Позиция Идриса Зязикова по отношению к Владикавказу была ясна и понятна. В этом вопросе он до конца жизни оставался принципиальным, неуступчивым и неподкупным. Вел непримиримую борьбу с оппонентами — коллегами из обкома, облисполкома и некоторыми руководителями соседних автономий. Он сумел довести до Сталина решение Северо-Кавказского крайкома о передаче г. Владикавказа Северной Осетии, объяснил, что при этом ущемляются интересы ингушского народа, жизнь которых немыслима без города. Он «напомнил Сталину о заслугах ингушского народа и жестокой революционной борьбе на Северном Кавказе».
Все внимание руководства Ингушской автономии было сосредоточено вокруг города Владикавказ. Зязиков считал, что лишением Ингушетии ее столицы дело не ограничится — встанет вопрос о ликвидации самой автономии. Обстановка требовала мужества и стойкости, решительности и твердости. Идрис Зязиков обладал этими качествами. Трезво оценив свои силы и шансы на сохранение города Владикавказ, проявляя гибкость и выдержку, руководство Ингушской автономии шло на некоторые уступки и компромиссы. «Ингуши готовы были идти на компромисс и предлагали либо снова объединить Осетию, Ингушетию и Владикавказ в единую автономию, либо разделить город на две части по р. Терек».
Ингуши не хотели расставаться с городом, заложенным на ингушских землях. Северо-Кавказский крайком партии понимал то, что город Владикавказ в географическом положении был ближе к Ингушетии. Однако, крайком партии был настроен любой ценой передать город под юрисдикцию Осетии. Для этого надо было избавиться от лидера ингушского народа Зязикова. Он был неудобным человеком, отстаивающим интересы своего народа. Пришла идея послать его на учебу. Бюро Северо-Кавказского крайкома партии ВКП(б) решает отправить Идриса Зязикова в Москву на курсы марксизма-ленинизма и одновременно вместе с ним отправить и его единомышленника Сергея (Сараждина) Дахкильгова, того самого, от которого Андреев советовал Зязикову избавиться: «Плохой коммунист ваш Дахкильгов. Советую избавиться от него». Идрис хотел оставить на посту секретаря Ингушского обкома Дахкильгова ( он ему полностью доверял), однако крайком партии, зная, что он будет руководствоваться интересами Ингушетии, сочли отправить и его на учебу в столицу. Идрис Зязиков уезжает в Москву, а на его место присылают Иосифа Моисеевича Черноглаза, которому были чужды обычаи и традиции ингушского народа.
Деятельность Черноглаза на посту оказалась неудачной. Первым делом он начал снимать с работы старых большевиков ингушской национальности, ставя вместо них преимущественно приезжих. Естественно, у ингушской интеллигенции это вызывало протест и недовольство.
Была проведена масштабная чистка руководящего состава Ингушского обкома партии. «Во время чистки конца 1929 г. его стараниями более 14% ингушских коммунистов были исключены из партии». Пострадали многие честные, бескорыстные, неподкупные, преданные своему делу коммунисты. Их начали называть «зязиковщиной», придумали такой термин. Сложилась нездоровая обстановка и в аппарате обкома партии. Арестовывались и уничтожались наиболее одаренные, высокообразованные, авторитетные люди — носители лучших традиций народа. Ведя борьбу с религией, Черноглаз создал «Союз безбожников Ингушетии», а на местах — «ячейки безбожников».
Видя творившееся, Зязиков прилагал усилия, чтобы подействовать на Черноглаза, остановить его. Перед своим отъездом Идрис Зязиков встретился с Иосифом Черноглазом, и сказал ему: «Нас, ингушей, можно уместить в одну папаху, нас мало. Но мы народ гордый, независимый и свободолюбивый. Ингуши вынесли всю тяжесть Гражданской войны. Ценой больших жертв и крови отстояли Советскую власть. Ингуши — люди доверчивые, трудолюбивые. Они, как пчелы: скажите им доброе слово — они откроют вам улья с медом, берите, сколько хотите. Только не торопись с выводами. Если где-то что-то перегнешь, ненароком поломаешь, уже не поправишь. И еще: не вздумай унижать ингушей, тем более пугать. Они этого не любят. И последнее: знай, нет таких трудностей, которых бы они не преодолели, сумей найти с ними общий язык».
Его усилия не возымели никаких действий. Черноглаз настроил ингушское население против себя. Народное проклятие все же его настигло. При выезде из с. Галашки в Ассинском ущелье он был убит. По всей Ингушетии последовали повальные обыски и аресты самых авторитетных и уважаемых людей, религиозных деятелей и интеллигенции. Обстановка в Ингушетии была напряженной, каждый чувствовал, что репрессии в любой момент могут коснуться и его.
Пострадало множество ни в чем не повинных людей. Нашлись те, кто утверждал, что за убийством Черноглаза стоит Зязиков. Недруги не дремали, писали донос за доносом. Информация обо всем этом доходила и до него самого, находившегося в Москве. Компрометирующие материалы в виде статей публиковались в центральных газетах. Одним из таких материалов явилась статья под названием «В путах кровного родства», опубликованная в газете «Правда» № 278 от 28 ноября 1929 года, в которой говорилось, что во главе с Идрисом Зязиковым в руководстве Ингушетии сидят «буржуазные националисты».
Статья послужила политическим доносом и сыграла свою негативную роль в судьбе Идриса Зязикова. Ему пришлось письменно обратиться к секретарю Северо-Кавказского крайкома партии А. Андрееву. Он писал: «Некоторые письма, полученные мною из области, говорят о том, что усиленно распространяются слухи о том, что я арестован, что я ответственен за гибель т. Черноглаза и т. д. Слухи эти ползут из среды все той же компании. Признаю сейчас, что самая крупная моя ошибка заключается в том, что я много возился с этой компанией в надежде хотя бы часть из нее исправить, вместо того чтобы разгромить».
Оклеветали его, как это нередко бывает, некоторые его же товарищи и сослуживцы. Горько и обидно ему было за то, что его предали те, кому он доверял. Среди них были и те, кто сводил с ним личные старые счеты. Впрочем, они и были сторонниками упразднения автономии. Обвиняли его во всех грехах: не боролся с родовыми и национальными пережитками, окружил вокруг себя классово-враждебными элементами, является противником курса партии на коллективизацию. Через много, много лет о пережитом Идрисом напишет в своем четверостишье Асхаб Мякиев:
Мы Джабагиева изгнали
За то, что он блистал умом.
И Зязикова оболгали
За то, что верным шел путем.
Во время суда у Идриса была очная ставка с этими клеветниками (позже они были наказаны Всевышним и оказались расстрелянными) прямо на суде. Идрис был в шоке от услышанного и увиденного. Они оговаривали его, обвиняли в заговоре, убийстве Черноглаза. Это было невыносимо тяжело, но он держался спокойно, опровергая надуманные обвинения. В зале суда, видя подсудимого Идриса, клеветники не могли свободно говорить и не могли смотреть в глаза подсудимому. Для удобства Идрис попросил вывести его из зала суда в другое помещение, объяснив это тем, что им тяжело говорить в его присутствии. Среди прочих обвинений припомнили ему и разговор с Черноглазом. В обвинении говорилось, что вместо того чтобы оказать помощь руководству областного комитета, «тов. Зязиков допускал дискредитацию линии Областного комитета партии, не поставив вместо этого вопрос об ошибках и недостатках в работе перед партийным комитетом, и, в частности, перед тов. Черноглазом — Секретарем Ингушского Обкома, который нуждался в поддержке и помощи со стороны товарищей-националов, особенно бывших руководителей организации, как товарищ, недавно присланный, и, естественно, не знавший всесторонне местных условий».
Идрис Зязиков избежал расстрела благодаря вмешательству Серго Орджоникидзе и Анастаса Микояна — его приговорили к десяти годам лишения свободы. Как пишет современный исследователь, «если бы соплеменники сами не «съели» Зязикова в межклановой сваре, то, может, и ситуация вокруг Владикавказа сложилась бы иначе. Умный и осторожный Идрис Зязиков на посту первого руководителя Ингушетии имел серьезные шансы правильно выстроить отношения с центром. И еще неизвестно, чья бы взяла в споре за Владикавказ».
После окончания первого срока Идрис Зязиков вышел на свободу, но вскоре был вторично арестован, когда развернулась широкая кампания по дискредитации руководства Чечено-Ингушетии. На этот раз он проходил как активный член «буржуазно-националистической организации».
Допрашивал и вел следствие сам Матвей Шкирятов, один из ближайших подручных Сталина. Ему поручалось допрашивать и вести дела высокопоставленных лиц. Нетрудно представить себе то состояние, которое испытал обвиняемый в несовершенных преступлениях. Держали его в одиночной камере внутренних дел НКВД, применяли изощренные методы физического воздействия. После непрерывных допросов и пыток Идрис Зязиков скончался в тюрьме.
Эмигрант Вассан-Гирей Джабагиев с горечью говорил: «Не смогли ингуши сберечь своего лидера». Несмотря на политические разногласия с И. Зязиковым, Джабагиев отзывался о нем, как о мужественном и честном человеке. Отправляясь в эмиграцию и прощаясь со своими соотечественниками, Вассан-Гирей произнес: «Вы должны сплотиться вокруг него, слушайте его — он умен. И берегите его».
Кроме того, Серго Орджоникидзе часто напоминал ингушам: «Берегите своего лидера, другого не будет вам». Оба и Джабагиев и Орджоникидзе оказались правы. Идрис Зязиков мужественно, бескорыстно и верно служил своему народу. Во имя него перенес все тяготы, невзгоды, гонения, аресты и стал жертвой той власти, за которую он боролся честно, и которой служил верой и правдой.
Идрис Зязиков погиб в застенках НКВД за свою позицию в отношении сохранения ингушской государственности и ее территориальной целостности. Судьба Идриса сложилась трагически. В ознаменование 100-летия Ингушской автономии стоило бы воздвигнуть памятник любимцу ингушского народа, первому лидеру ингушской государственности в Магасе на площади Зязикова Идриса.
Курейш Цороев
Литература и источники:
1. Авторханов А. Мемуары. Frankfurt a. М.: Посев, 1983.
2. Геноцид 20 лет ожидания справедливости. Назрань: Пилигрим, 2012.
3. Зязикова Леля. Воспоминания о моем брате // Сердало. 2000. № 6. 10 февраля.
4. Кодзоев Н. Д. Ингушское национальное движение 1956—1973гг. Нальчик, 2019.
5. Костоев И. М. Преступление без наказания. М., 1998.
6. Мужухоев М. Б. Ингуши. Саратов: Детская книга, 1996.
7. Патиев Якуб. Образование Ингушской автономной области // Сердало. 2017. № 95.
8. Хамхоев В. В. Рукопись.
9. Шнирельман В. А. Быть аланами: интеллектуалы и политика на Северном Кавказе в XX веке. М.: Новое литературное обозрение, 2006.
10. Яковлев Н. Ингуши. М.-Л.: Госиздво, 1925.
11. Яндиев А. Владикавказ. Саратов: Детская книга, 1999.
12. Яндиев А. Д. Жизнь, отданная народу. Магас: Сердало, 2003.
13. Яндиев А. Д. Политик и государственный деятель. Назрань: Кеп, 2017.