Всё дальше от нас уходят тяжёлые годы переломных исторических событий нашей страны конца прошлого столетия, которые оставили неизгладимый след в памяти каждого человека. Одними из них являются трагические события осени 1992 года в Пригородном районе и две военные кампании в Чеченской Республике, которые кардинально изменили судьбу жителей, проживавших на этих территориях, и заставили по-иному взглянуть на жизнь и на свое место в ней героя этих воспоминаний Багаудина Богатырёва.
Воспоминания моего героя отнюдь не носят никакой политической окраски, если вдруг недоброжелатели попытаются привязать их к той или иной дилемме.
«Я хочу лишь на склоне лет поделиться с читателями реальными событиями того времени, которые коснулись судеб наших народов, судеб близких и дорогих мне людей и лично меня, изменив коренным образом мои воззрения и взгляды многих очевидцев тех событий на мир и своё место в обществе, и до сих пор не оставляют мысли в покое.
Я понял одно, что каждый из нас может извлечь не один, а несколько уроков из прошлого, которые сохраняют свою актуальность во все времена. Главное — это искать мирные пути общественных преобразований на любом уровне, осуществлять реформы в интересах большинства народа, не отказывая меньшинству в праве и возможности отстаивать свои интересы, и исключить всякого рода диктатуру, ибо общество нуждается в консолидации, и прежде всего с государственной системой управления».
Мы уже писали о благородных делах Багаудина Богатырёва на страницах нашей газеты. Сделаем лишь короткий экскурс, чтобы показать читателям жизненный путь своего героя, его место и роль в истории ингушского народа и в судьбах других людей.
Краткая биография Багаудина Богатырёва
Багаудин Богатырев родом из ингушского селения Мужичи, из большой и дружной семьи Ахмета Богатырёва, в которой было десять детей — восемь сыновей и две дочки. Но родился он в депортации, в Казахстане, в 1949 году, куда была выслана семья со всем ингушским народом в феврале 1944 года.
Багаудин Ахметович окончил Саратовский строительный институт и работал в газовой промышленности, повышая квалификацию и уровень своего мастерства, поднимаясь по ступеням профессионального становления и управленческой деятельности, начиная со старшего прораба, потом заместителя начальника, затем начальника передвижной механизированной колонны; заместителя, затем начальника треста «Саратовтрансгаз», и до заместителя генерального директора главка, исполняющего обязанности директора главка, где он работал вплоть до развала СССР.
И где бы он ни работал, его высоко ценили как успешного руководителя, опытного управленца, энергичного и ответственного человека с твердыми жизненными принципами. Несмотря на занятость, он был заботливым семьянином, не оставлял без внимания многочисленных родственников, был в любую минуту готов помочь любому, кто обратился бы к нему за помощью. Под его опекой был любой ингуш, чеченец или кавказец, кто так или иначе оказался в городе Саратове: саратовские студенты-земляки становились его детьми; спортсмены видели в нём надёжного друга и щедрого покровителя; гости с Кавказа находили в его доме тепло домашнего очага.
Багаудин Богатырёв пользовался уважением и доверием и среди жителей Саратова, и несколько лет подряд избирался депутатом в Саратовской области.
В общем, профессионализм и принципиальность, опыт и ответственность, умение работать с людьми и отстаивать свою точку зрения — вот те качества, которые свидетельствовали о Богатырёве, как о человеке, уважающем и заботящемся о благе и процветании народа. А искренняя любовь и преданность своему народу, стремление принести максимальную пользу, помогали Богатыреву, даже будучи на расстоянии, делать добрые дела на родной земле.
Особенно остро эта поддержка была ощутима во время трагедии в Пригородном районе в 1992 году. И во время военных событий в Чеченской Республике. Здесь мы предоставим слово самому Богатырёву.
Воспоминания Багаудина Богатырёва о трагических событиях осени 1992 года
«...Когда начались события в Пригородном районе осенью 1992 года, я жил и работал в Саратове. И как только услышали печальную новость, мы с моим другом Магомедом Мержоевым в считанные часы уже были на родине. Ситуация в Ингушетии была крайне тяжёлая и драматическая. Шло насильственное выселение людей ингушской национальности из Северной Осетии. Люди выбегали из своих домов налегке, не успев прихватить с собой ни тёплой одежды, ни документов, ни еды. Через горное ущелье, преодолевая сотни километров, спасая свои жизни, пробирались они в Ингушетию.
Когда начались события, стояла ясная погода. Пока добирались, резко похолодало. Было начало ноября. В горах пошёл снег. Трое суток по горным, турьим тропам шли женщины, дети, старики, больные и здоровые, только что родившиеся младенцы на руках истощенных матерей. Все полураздетые, иные босые, голодные и изнеможённые. Эту дорогу из Джейраха до Алкуна, потом назовут «дорогой жизни».
Надо было встречать беженцев. Вышли на помощь все жители окрестных сёл, в том числе и люди старшего возраста. В каждом доме готовили условия для приёма беженцев, каждый был готов ценой жизни и здоровья помочь своим соотечественникам. Был задействован и выездной медицинский пост, где днём и ночью работали врачи и медперсонал Галашкинской больницы. В моей памяти осталась врач Мадина, кажется, сноха Барахоевых. Не знаю, откуда брались силы у этой хрупкой женщины, через руки которой в день проходило сотни и сотни обессиленных людей».
Напомним, что Багаудин Богатырёв быстро взял в свои руки организационные вопросы. Под его руководством был создан штаб из молодых людей, в числе которых были и два его родных брата. От Джейраха до Алкуна было организовано шесть постов с горячим питанием и тёплой одеждой. Из Саратова Богатырёв трейлерами привёз не только тёплую одежду, вещи домашнего обихода, продукты питания, мясо, но и передвижные электростанции. Организация была чёткая. Одни варили на кострах мясо, другие в канистрах по узким тропам несли бензин для техники, еду, чай, одежду для промёрзших людей. В этих же рюкзаках обратно забирали подуставших от дороги маленьких детей. Старики плели носилки из прутьев, чтобы переправлять ослабленных людей через ледяную реку Ассу, нарезали доски, которыми молодые ребята, рискуя жизнью, заменяли прогнившие на висячих мостах. Все работали слаженно.
«Это были тяжёлые для республики времена, —говорит Багаудин Богатырёв. — Нужно было принять и обустроить в ещё не вставшей на ноги молодой республике десятки тысяч беженцев. Люди сплотились, сделали всё, что было возможно. Своё участие не считаю подвигом. Это был мой человеческий долг, долг сына своего народа. А должность и положение, благодаря Всевышнему, позволили мне оказать и материальную поддержку. Главное, не забыть и извлечь из всего произошедшего уроки для будущего. Воздать должное тем молодым людям, кто, не жалея своих сил и жизней, в течение полутора недель выводили беженцев в Ингушетию».
Воспоминания Багаудина Богатырёва о событиях в Чечне и своём участии в спасении
«А теперь о другом, не менее печальном событии в жизни, очевидцем и участником которого довелось мне стать.
В начале своего незатейливого повествования напомню о том, что во время окончания первой чеченской войны семья Илеза Арсанова была захвачена в плен боевиками — гелаевцами. Святая вера и мой долг подвигли меня и моих товарищей предпринять участие в освобождении из плена семьи Илеза Арсанова. Об этом периоде времени и хочется поделиться с читателями.
А пока немного истории о моих предках. Они, как наша семья, были и остаёмся глубокими и искренними почитателями славного своей святостью и высоким духовным совершенством рода шейха Дяда Арсанова, мир ему и благословение Аллаха.
С некоторой долей гордости я могу сказать, что и мои предки стояли за плечами Дяда Арсанова и его верных мюридов при становлении ислама в Ингушетии и по мере своих сил способствовали укреплению истины, мира и добра среди ингушского народа. Матерью моего отца была Базгиева, которая доводилась племянницей Умару-мулле Арчакову, про которого Дяда Арсанов говорил: «Ингуши, не надо спрашивать меня, спрашивайте у Умара-муллы».
О святости Умара-муллы ходили легенды. Как-то дом, где находился Умар-мулла, окружили его кровники, желая забрать жизнь самого достойного из Арчаковых. Старейшины и мужчины аула окружили этот дом, чтобы не дать случиться непоправимому. И тогда Умар-мулла сказал своим защитникам: «Оставьте меня, я сейчас днем спокойно пройду среди врагов, и никто меня не увидит». Народ не мог в это поверить, но так и случилось.
Нашим же дедом по отцовской линии был Сарал Богатырев, про которого старые люди рассказывали, что, когда во времена так называемых «операций НКВД» арестовывали духовных лиц, Сарал остановился переночевать в селении Мужичи. Хозяин, чтобы обезопасить его, предоставил ему ночлег в мазанке без окон, что находилась в глубине двора, а снаружи запер дверь на замок, ключ положил себе в изголовье. Когда хозяин на заре вышел во двор, то с изумление увидел Сарала, совершающего омовение. Когда изумленный хозяин спросил его, как он вышел из дома, Сарал с улыбкой ответил: «Для истинно верующего в Аллаха нет преград в виде стен и закрытых дверей».
Когда семью Илеза Арсанова взяли в плен, мы с братьями жили и работали в Саратове, в системе «Саратовтрансгаза» и «Казахгазпрома», часто приезжали в гости. В одну из поездок я узнал от дочери Илеза Арсанова, что ее отца с семьёй, после многодневного штурма дома в городе Грозном, захватила в плен банда под командованием Гелаева.
Я был глубоко озабочен и обеспокоен их судьбой. Выяснив, что конкретные меры, на мой взгляд, по освобождению пленных не предпринимаются, решил использовать все свои возможности и на свой страх и риск предпринять действия по освобождению семьи Илеза Арсанова.
Я навестил брата Илеза Арсанова — Магомеда из Шалажи, который в то время находился у родственников в Назрани, и получил у него разрешение попытаться выяснить судьбу Илеза Арсанова и его семьи, прояснить истинные причины захвата и способствовать освобождению плененных.
После этого я вылетел в Саратов и обратился за помощью к лидеру Духовного управления мусульман Поволжья Мукаддас-Хазрату Бибарсову, с которым меня связывали искренние товарищеские отношения и к которому испытывал глубокое уважение как к духовному лидеру и как к безупречному, глубоко порядочному и отзывчивому человеку. Пользуясь случаем, ещё раз выражаю ему искреннюю признательность за участие в освобождении Илеза Арсанова.
Мукаддас Бибарсов вместе с моим братом Магомедом срочно вылетели в Москву, чтобы из столичных источников выяснить всё что возможно о судьбе и местонахождении семьи Арсановых. В те смутные времена об истинной подоплеке событий в Чечне скорее можно было узнать в столице Российской Федерации, чем в самой Чечне и сопредельных республиках.
После многих переговоров и встреч в Москве Хазрату Бибарсову и моему брату удалось заручиться поддержкой у Черномырдина, Хасбулатова, Равиля Гайнутдина — председателя Совета муфтиев России, Надира Хачилаева — председателя Союза мусульман России, с соответствующими письмами в адрес руководителей Чечни с просьбой об освобождении семьи Арсанова из плена.
К этому времени были освобождены женщины семьи Арсанова. От супруги Илеза Арсанова мы узнали, что после захвата дома бандой Гелаева Илеза Арсанова вместе с сыном Саит-Магометом и двадцатью девятью товарищами увезли в неизвестном направлении. Дом был полностью разграблен, имущество похищено. Тяжело раненного во время штурма Якуба Арсанова, сына Илеза, который на тот период занимал пост мэра г. Грозного, удалось скрытно вывезти в Москву, где его успешно прооперировали в одной из столичных клиник. Также стало известно, что родственники Арсанова обратились к президенту Ингушетии Руслану Аушеву с просьбой о содействии в освобождении Илеза Арсанова, его сына и других похищенных с ними людей.
С вернувшимися из столицы Бибарсовым и братом Магомедом мы в неофициальной обстановке добились встречи с президентом Ингушетии Русланом Аушевым, председателем правительства Ингушетии Мухарбеком Дидиговым и муфтием Ингушетии Магомедом Албогачиевым, и заручились от них письмами с просьбой о безусловном освобождении Илеза Арсанова и всех, кто с ним оказался в плену. Руслан Аушев заверил нас, что он лично предпринимает серьезные меры по официальным и неофициальным каналам по освобождению Арсанова.
Благодаря воле Всевышнего и усилиям сторонников Илеза Арсанова он был освобожден. Посодействовал этому радостному событию президент Ингушетии Руслан Аушев, за что искренняя благодарность ему от чеченского и ингушского народов, и всем, кто принимал участие в судьбе Арсанова, когда мужское слово не было мужским, когда честь и достоинство были безжалостно растоптаны.
Забегая вперед, скажу, что после освобождения Арсанова я решился задать ему вопрос о том, почему он и его семья были захвачены, чем объяснили это гелаевцы. На это Арсанов ответил мне, что дудаевские оборотни и палачи славного и мужественного чеченского народа требовали от него признания легитимности их действий на той войне и содействия им в этом.
При нашей с Бибарсовым личной встрече с Илезом Арсановым, который был крайне истощён и находился в очень болезненном состоянии, мы узнали истинную причину такого вероломного похищения, о которой признался сам Арсанов. Похитители рассчитывали на то, что один из уважаемых духовных лидеров на Кавказе поддержит их и за ним на войну против России пойдут его последователи из числа чеченского и ингушского народов. В этом случае они ещё надеялись на поддержку духовных лидеров других стран, которые выделят им через теневые структуры финансовую помощь.
На это предложение Илез Арсанов был категоричен и заявил им, что никогда не пойдет одной дорогой с людьми лжи, насилия и стяжательства и что дудаевщина ничего, кроме горя, разрухи, смерти, горестных женских и детских слёз, не принесет народам Чечни, Ингушетии и России.
На этой встрече мы узнали, что остаётся неизвестной судьба сына Саит-Магомета и двадцати девяти его товарищей. Тяжело было видеть неподдельное горе родителей. Мы пообещали, что предпримем все усилия и приложим все свои возможности по их розыску и возможному освобождению.
Последующие полтора месяца были встречи, разочарования, надежды на освобождение и мучительное ожидание, разумеется, наши встречи были небезопасными. Но мы не отступали.
Пришлось побывать на переговорах в штабе Масхадова в Аргуне.
Еще ранее некие сомнительные лица, пожелавшие остаться неизвестными, организовали мою встречу с Гелаевым в глухом заброшенном хуторе в предгорьях Чечни. Во дворе стояли две грузовые машины военного образца с зенитными установками на кузовах. Вокруг сновали мрачного вида бородатые, с отпущенными по плечи волосами вооружённые люди.
Меня провели в комнату, где стоял крупнокалиберный пулемет с полным боекомплектом, очевидно, готовый разрядиться в любую минуту. Здесь с глазу на глаз прошла беседа с Гелаевым. Я коротко изложил свою проблему. В ответ на что он достал из нагрудного кармана рубашки небольшого размера Коран и сказал, что он может поклясться, что не знает о местонахождении Саит-Магомета Арсанова и его товарищей, и что при штурме дома Арсановых в Грозном он был ранен в руку, также были ранены и убиты несколько его людей. Я всё же по-мужски попросил его предпринять меры по обнаружению живыми или мертвыми наших людей, и на этом мы распрощались и выехали с хутора.
День был солнечный. Жара донимала. По дороге обратно мы решили передохнуть под тенистыми деревьями. Журчал родник с прохладной водой. Тут неожиданно для нас невдалеке остановилась легковая машина. Мы поняли, что нас или сопровождают, или за нами охотятся неизвестные люди. В те годы небезопасно было ездить по дорогам Чечни. Машина исчезла так же неожиданно. Видимо, Всевышний оберегал нас, зная наши добрые помыслы.
На пути поиска сына Арсанова и его товарищей мы встречались и с Махашевым — главой МВД Чечни, и с представителями Департамента государственной безопасности Чечни, и многими сомнительными личностями, среди которых были и открытые враги, кто делал так называемый гешефт на той войне.
Много достойных людей помогали нам в этих поисках, за неупоминание о них в рамках этого материала пусть они меня простят. Знаю, что за истинную помощь достойно возблагодарит всех Всевышний. Мир им на их жизненных путях.
Было много того, о чем сейчас можно говорить и нужно молчать. Не раз еще на нашем пути возникали тревожные ситуации. Но Аллах незримо оберегал и хранил нас — меня, брата Хаз-Магомеда и моих товарищей.
Уже общеизвестно, как оборвались печальные судьбы Саит-Магомета Арсанова и его двадцати девяти товарищей. Они были убиты после продолжительных и зверских пыток в застенках Департамента госбезопасности Чечни, некоторые были заживо замурованы в подвалах, где спустя некоторое время были обнаружены их тела. Злодеяния сотрудников ДГБ, твердо верю в это, в недалеком будущем найдут объективное освещение, и никто из палачей не уйдет от возмездия. Об этом показательна позорная и бесславная смерть многих нам известных и неизвестных палачей.
Аллах да возблагодарит отважных и достойных сынов ингушского и чеченского народов. Безвинно погибшим — незабвенная память людская, прощение грехов и милость Аллаха. Ныне живущим — мира, блага и терпения".