На сайте «Память народа» есть его военная карточка. Доселе он не значился нигде — ни в военкоматах, ни в книге «Ингушетия в Великой Отечественной войне». Здесь запись следующего содержания: «Яндиев Хажбикар Албастович: рядовой 1924 г. р.; место службы: 46 ОИПТАБР РГК (отдельная истребительно-противотанковая артиллерийская бригада Резерва Главнокомандования)». И рядом строка — «Военно-пересыльный пункт».
Про бойцов этого подразделения обычно говорили: «Ствол длинный, жизнь короткая», «Двойной оклад — тройная смерть!», «Прощай, Родина!». Эти названия свидетельствовали о высокой смертности бойцов и о высокой значимости солдат и офицеров истребительно-противотанковой артиллерии (ИПТА) Красной армии, в которой воевал и наш земляк Хажбикар Яндиев.
Историю этого участника Великой Отечественной войны я знаю не понаслышке. Он приходился зятем моей матери Любови Колоевой. Его супругу звали Хава Колоева. Жили они в посёлке Карца. Хажбикар Яндиев ушёл из жизни в 1978 году, но пройдя через суровые испытания войны и через депортацию, оставил о себе память как о добром и благородном человеке.
Я не смог бы предать свою фамилию...
Мы знаем, что многие ингуши, отозванные с фронта во время депортации ингушского народа, меняли свои фамилии, чтобы остаться в бою и до конца защищать свою Родину. Надо отдать должное их мужеству и патриотизму. Но есть и другая сторона этой медали.
Хажбикара Яндиева, рядового 46 отдельной истребительно-противотанковой артиллерийской бригады, вызвал к себе командир в конце февраля 1944 года и сообщил, что его народ выслан в Казахстан и Среднюю Азию, и поступил приказ отозвать с фронта и их сыновей. Это было, конечно же, предательство со стороны власти. Тяжело об этом говорить было и самому командиру, который и предложил ему сменить фамилию, как вариант остаться в строю. Но и так потрясённый услышанным, Хажбикар Яндиев решил иначе. Фамилии менять он не будет и разделит с народом его участь. И до конца жизни был уверен в правильности принятого решения. Ничуть не умаляя мужество и достоинство других, он говорил: «Я посчитал правильным не предавать своей фамилии в ответ на предательство меня и моего народа собственной властью!»
Он никогда не любил рассказывать о войне, всегда отвечал отказом на приглашение в школу на мероприятия ко Дню Победы. Он считал, что лучше не знать о войне ничего. И с годами мы стали понимать, что в нём ещё глубоко сидела боль за несправедливо навешанные ярлыки на ингушей, в том числе и на сотни и тысячи депортированных солдат и офицеров, которые боролись на смерть за Родину и которых объявили врагами народа.
Но, несмотря на это, он по случаю рассказывал некоторые эпизоды из военной жизни. Как-то вечером, слушая ночное пение лягушек, он рассказал одну историю. Выбираясь уставшими, полуголодными из окружения, они заметили в болоте лошадиную ногу. Обрадовавшись этой находке, они потянули её из болота. Оттуда, как он говорил, повыскакивали необычайно крупные, мерзкие лягушки, каковых он ни до, ни после этого не видел. Солдаты всё же отчистили и отварили ногу, но Хажбикар так и не смог себя пересилить, не смог отведать трапезу из отмытой и отваренной добычи. Он рассказывал также, что в это время им пришлось в окружении есть кору деревьев, жевать отваренные подошвы солдатских сапог, чтобы как-то отвлечься от мыслей о еде.
На голове у него был заметный шрам, и он прихрамывал на одну ногу. И мы, конечно же, интересовались, когда и при каких условиях он получил эти ранения, зная от тёти, что это последствия боевого ранения. Но в ответ он всё переводил в шутку. Говорил, что голову задел случайно, когда колол дрова, а следом ударил и по ноге. И мы сомневались, но верили, поскольку он действительно колол дрова, и они были ровно и аккуратно уложены у него под сараем.
Но вот тётя Хава позже нам рассказала, что их подразделение попало под артиллерийский обстрел. И тут прогремел мощный взрыв. Когда он очнулся, оказалось, что был завален землёй. С трудом выбравшись наружу, он увидел ужасную картину. Все его товарищи, а это 65 человек, кроме него и ещё одного солдата, погибли. Ранение он получил в этом бою, а может, в другом, это нам не известно.
«Воти», так мы его обычно называли, не любил смотреть фильмы о войне. Он даже отмахивался, когда мы собирались у экрана. Хажбикар Яндиев считал, что фильмы о войне слишком лощёные, а война должна вызывать совершенно противоположные чувства. Но вот военная эпопея «Освобождение» всё же сумела взволновать его память. Про этот фильм он сказал, что здесь можно прочувствовать войну, понять, насколько она античеловечна и жестока, но и то, всего лишь на десять процентов. Он просто знал цену жизни и о бесчеловечной сущности самой войны.
Он всегда говорил: «Цените мирное время, в котором живёте». Учил бережно относиться ко всему, особенно к хлебу. Он показывал одну спичку и говорил: «Помните, что порой от такой маленькой спички может зависеть судьба человека, и не только одного».
В последние годы жизни он был пасечником. Пчёл называл своими солдатиками, трудолюбивыми и ответственными. Ласкал их, словно маленьких детей, никогда не отмахивался от пчелы, которая собиралась его вот-вот ужалить, а наоборот, глядел на неё и с улыбкой приговаривал: «Ведь знает, что это идёт в последний бой, но не отступает. Настоящий солдат!»
Летнюю выездную пасеку он обустраивал, как сказку. Как он любил нас радовать! Помню, на пасеке в лесу под Малгобеком, на высоком суку огромного дерева он сделал самые лучшие в мире качели! И это с хромой ногой! На самой высокой точке «взлёта» с них открывалась великолепная панорама лесного массива. Это было завораживающе! Словами передать свои впечатления в этот миг просто невозможно.
А в лесу под селением Тарское он устроил настоящую сказку. Это было время, когда состоялась премьера фильма «Приключение Буратино». Он сказал, что у него на пасеке тоже есть для нас маленькая тайна — золотой ключик. Нам не терпелось дождаться этого дня. И вот, спускаемся мы с ним под тенистыми липовыми деревьями с небольшого покатистого обрыва, по аккуратно высеченным из земляного покрова накануне специально для нас ступенькам. Внизу открывается ясная поляна, недалеко течёт речка (он нас потом учил в ней плавать). И тут же рядышком лежит груда небольших камней, прикрытая, словно крышкой, большим плоским камнем. Он поднимает его, а оттуда выбивается журчащий родник. Вода холодная-холодная и необычайно вкусная. К тому же день был очень знойный. «Но где же ключик?» — спрашиваем мы, раздосадованные. И в этот день мы, младшие, впервые узнали, что родничок по-другому ещё называют «ключом». «А золотой он, потому что бьёт из самого сердца земли!» — сказал нам дядя Хажбикар. Сказка удалась. Он умел это делать.
Хажбикар Албастович ушёл из жизни после тяжелой болезни. До последнего дня он любил с нами сидеть в тени под виноградом у себя во дворе. О чём мы говорили в эти минуты, не помню, но зная, что он болеет, мы спрашивали, что у него болит. А он в ответ улыбался по-доброму и говорил, что про болезнь придумала тётя, а он всегда здоровый.
Утром мы узнали, что его с нами больше нет. Но верить в это не хотелось.
Об этой истории мы уже писали пару лет назад. На тот момент я знала, что у него был сын до брака с моей тётей. Он всегда в кармане держал его фото, но не любил рассказывать эту историю. Потом слышала от тёти, что он умер в детстве. Подробности нам не известны. Но у него остались родственники, племянники, но в силу того, что жизнь разбросала их в разные стороны, они так и не узнали его, каким посчастливилось узнать нам. Он был настоящим человеком, настоящим воином!
И вот как-то после публикации мне позвонил его племянник, который благодарил меня за то, что они смогли узнать многое из жизни своего дяди Хажбикара Яндиева. Они гордятся им и упоминают его в своих молитвах. Дал гешт долд цун.
К сожалению, больше никаких сведений о его боевом пути, о его наградах, которые у него были, без всякого сомнения, у нас нет. Но радует то, что человек в этой огромной военной паутине Великой Отечественной войны не затерялся. Он был. Он воевал. Он жил и остался в нашей памяти главным героем войны и мирной жизни.